Аун Сан

На каникулы он не поехал домой — некогда было, дела студенческие не оставляли уже свободного времени. Больше года он не видал мать, скучал без нее, но не смел написать ей, чтобы приехала. Она приехала сама, остановилась у родственников в пригороде. Когда Аун Сан узнал о ее приезде, у него сидел один из его друзей. Разговор был важным, и Аун Сан, чтобы не прерывать его, попросил товарища доехать с ним до родственников.

До Су разволновалась, увидев сына, засуетилась, стала доставать гостинцы — и говорила, говорила…

Аун Сан сидел, нахмурившись, еле отвечал ей, можно было подумать, что он вовсе не рад ее приезду. Товарищ старался вставлять свои реплики, чтобы как-то раскачать Аун Сана. А тот еще больше замыкался. Потом встал, попрощался с матерью и ушел.

Товарищ догнал его уже на улице.

— Чего же ты?

— Не приставай.

Через несколько дней они снова вдвоем поехали провожать До Су на вокзал. Когда поезд тронулся, Аун Сан сделал несколько шагов по платформе, будто хотел сказать что-то важное. Но остановился и так и не поднял головы, пока поезд не набрал скорость. А потом вдруг упал на колени на платформе, сложил руки ладонями вместе и поклонился до земли. Мать видела сына, может, секунду всего, пока поезд не скрылся за поворотом.

На обратном пути Аун Сан вдруг сказал товарищу:

— Ты знаешь ведь, я самый младший у нас в семье. И меня все любят. И у матери я самый любимый. А я ей не пишу совсем. Она не имеет ничего против того, что я занимаюсь политикой, — у нас в семье все политики. Но ей кажется, что я ее недостаточно люблю. И мне ее очень жалко.

Через несколько недель после этого Аун Сан неожиданно собрался, попрощался с товарищами, передал все дела заместителю и уехал в Натмаук. Его не было недели две. А однажды вечером, часов в десять, он объявился у Тейн Пе, который уже ушел из университета и жил на Барр-стрит. Аун Сан был неузнаваем. В новых лоунджи, в новой рубашке, поправившийся, веселый, в новых ботинках и аккуратно подстриженный. В руке у него был черный сундучок. Тейн Пе выглянул в окно, терзаемый страшными подозрениями. Так и есть — там стоит извозчик. Это уже было совсем необыкновенным расточительством.

Аун Сан понял растерянность товарища. И захохотал громко и заразительно.

— Я стал буржуем. Это все моя мать. Наконец-то я себя чувствую представителем эксплуататоров. Я тебе больше скажу — у меня есть пятьдесят рупий, тоже ее подарок. Всех кормлю. В какой хотите ресторан?

Ко Хла Пе, который оказался в этот час у Тейн Пе, вмешался в разговор.

— Десять рупий немедленно отдай мне. А то меня завтра с квартиры выгонят.

— Держи. Но у нас еще есть деньги на ресторан. Надо же раз в жизни как следует поужинать.

Теперь уже знакомых Аун Сана не смущали его манеры, резкие смены настроения, не обижало то, что порой, задумавшись, он забывал поздороваться. Он еще не всегда мог владеть собой, подавлять взрывы гнева. Однажды случилось так, что на одном из студенческих собраний студент выступил с нападками на Рашида, первого президента Всебирманского студенческого союза. Аун Сан слушал его, слушал, потом вскочил с места, стащил говорившего с трибуны и спросил:

— Когда тебе лучше со мной встретиться? Я тебе покажу, как оскорблять честных людей. Или ты хочешь, чтобы я тебе сейчас показал?

Он размахивал кулаками перед лицом перепуганного противника. И только подоспевшие друзья избавили студента от кулачного боя.

Также попало однажды и неразумному Ньо Мья, тому, что в свое время написал злополучную статью. Но через пару дней Аун Сан написал листовку — извинение перед Ньо Мья, сам отпечатал ее на ротаторе и сам распространил по университету. Аун Сан учился контролировать себя. Правда, и потом, в зрелые годы на него нападали вспышки гнева, но он брал себя в руки, и только по глазам собеседник мог догадаться, что Аун Сан еле сдерживает себя.

Университетские власти к тому времени не только отлично знали Аун Сана, но понимали, что выгнать его из университета уже не удастся, а применять против него какие бы то ни было репрессии значило только увеличить его популярность, решили купить студенческого лидера. Еще за несколько месяцев до окончания аспирантуры в университет приехал директор управления трудоустройства. Аун Сана вызвали в ректорат и предложили место районного комиссара в провинции — место высокое, о котором мечтали многие «шелковые лоунджи». Обычно районными комиссарами были англичане.

Аун Сан отказался. И отказ его был окончательным. Все последующие попытки склонить его на сторону властей кончались так же безрезультатно.

В Мандалае с успехом прошла первая всебирманская студенческая конференция. Гостями на ней были Джавахарлал Неру и Индира Ганди. Это была первая встреча Аун Сана и Неру, которая впоследствии перешла в дружбу, прерванную только смертью Аун Сана.

В 1938 году провели вторую конференцию и после нее организовали летний лагерь для студентов. Никуда не годный пловец Аун Сан чуть не утонул в этом лагере. Друзья успели его вытащить в последний момент.