Аун Сан

В 1939 году была организована народно-революционная партия. Вот эта партия и стала основным проводником идеи о том, что все средства хороши, чтобы освободить страну. Партия находилась в подполье и была тесно связана с такинами. Вожди ее, некоторые из них входили одновременно и в «Добама», готовили немедленное восстание, отвергая легальные способы борьбы. В партии были сильны националистические тенденции, и руководство ее поглядывало на восток, на могучую Японию. Может, Япония поможет освободиться?

Аун Сан и другие лидеры такинов продолжали попытки создать национальный фронт. В первые дни войны рабочий комитет «Добама», большинство в котором составляли марксисты, опубликовал антифашистское заявление: «Мы осуждаем фашизм не только тогда, когда это нам удобно, а всегда, потому что он находится в противоречии с принципами и идеалами, за которые мы стоим».

Такины были в курсе японской политики в Китае и Корее. Да и английские газеты часто публиковали сообщения о зверствах японцев на севере. Правда, не все бирманцы принимали на веру то, что писали англичане.

«Англичанам выгодно оклеветать японцев, — думали они. — Япония — единственная страна в Азии, с которой связаны наши надежды на помощь. Англичане боятся, что японцы придут на выручку своим братьям в Азии».

Осенью тридцать девятого года «Добама» призвала все бирманские партии прекратить «междоусобную войну» и выработать общую программу по отношению к войне и борьбе за национальную независимость.

И в октябре был создан «Блок свободы Бирмы». Входившие в него партии объединялись на общем требовании признания Англией права на независимость за Бирмой. В блок вошла «Добама» (а значит, и коммунисты и НРП — народно-революционная партия), несколько мелких партий и «Синьета» — «Беднота», партия доктора Ба Mo. За год, прошедший со студенческих расстрелов, Ба Mo окончательно отошел от англичан и, будучи известной в Бирме личностью, умея зажигательно произносить революционные речи, как-то заставил многих забыть о том, что он представляет собой в самом деле. А впрочем, в то время он был искренен в своей ненависти к англичанам, которые не поддержали его в трудную минуту, сменили его с такой легкостью, будто oн был не премьер-министром колонии, а последним клерком. Отныне ему с ними было не по пути. Он решил вернуться на свой бывший пост, идя не с англичанами, а против них.

Так случилось, что старый враг Аун Сана оказался с ним в одном лагере. И с этих пор им еще несколько лет придется идти рядом.

«Блок свободы» широко развернул свою деятельность. Члены его разъехались по районам, агитируя за созыв учредительного собрания, за независимость. «Блок свободы» как организация был еще более расплывчат, чем партия такинов, и Аун Сану и его друзьям стоило больших трудов сохранить партию, не дать ей раствориться в рыхлом конгломерате партий и союзов. Все чаще в речах ораторов «Блока» звучала фраза: «Трудности для Англии — шансы для Бирмы», все чаше упоминалась в их речах «великая» Япония — защитник покоренных народов.

И не удивительно. В Бирме все больше становилось японцев. Это были журналисты, туристы, инженеры, торговцы, представители банков и информационных служб. Англичане не верили в реальность конфликта с Японией, не придавали деятельности японцев большого значения. А японцы встречались с бирманскими политиками, обещали им помощь и произносили сладкие речи о готовности Японии на любые жертвы для того, чтобы помочь братьям.

Адъютанты Ба Mo несколько раз побывали в Японии. После этого кампания восхваления Японии разгорелась с новой силой. И все больше бирманцев начинало верить в разукрашенный портрет «доброго японского дяди». Тем более что деятельность «Блока свободы» не давала тех результатов, на которые надеялись его организаторы.

А Ба Mo кипел. Он выступал на митингах и нападал на англичан даже яростней, чем такины. Но и это был ход. Теперь Ба Mo почувствовал за своей спиной нового хозяина, а раз хозяин был, то еще не все потеряно. Казалось даже, что Ба Mo хочет, чтобы его арестовали англичане, напрашивается на это. Арест тоже входил в планы Ба Mo. Его вполне устраивал ореол мученика. Он метил высоко, и ради такого стоило пойти на жертвы. «Успокаиваться нельзя, пока не достигнем свободы», — начинал он свои речи. А потому переходил к более земным проблемам. Ни одна малая нации не может обойтись без союзов с великими державами. А раз так, то бирманцам надо спешить, чтобы не остаться в изоляции. Но с кем войти в союз? С англичанами или с японцами? С англичанами в союз войти нельзя, потому что они и есть угнетатели Бирмы. «Бирма не должна бояться иностранной агрессии, если она сделает Бирму свободной», — кончал он. Он же и другие его помощники высказывали и мысль о том, что всему народу нет необходимости включаться в борьбу. Достаточно десяти лучших вождей, которые обеспечат нужные договоры, — и свобода будет преподнесена Бирме на блюде.