Аура

Плотно прикрыв за собой дверь, ты поднимешь глаза к огромному, во весь потолок, окну. Забавно, что тот ровный предзакатный свет показался тебе ослепительно резким после полумрака, окутавшего дом. Присев на позолоченную металлическую кровать, ты с удовольствием ощущаешь под собой пружинную мягкость матраса и оглядываешь свое новое жилище: красный шерстяной ковер, обои в золотисто-оливковых тонах, красное плюшевое кресло, старый письменный стол орехового дерева, обтянутый зеленой кожей, старинная керосиновая лампа – при ее неярком свете тебе предстоит работать по вечерам, над столом – книжная полка, уставленная томами в одинаковых переплетах. Ты подходишь к другой двери и, открыв ее, попадаешь в старомодную туалетную комнату: фарфоровая ванна на ножках, расписанная цветочками, голубой умывальник, допотопный унитаз. Здесь же платяной шкаф, тоже ореховый. Ты смотришься в большое овальное зеркало: хмуришь густые брови, вытягиваешь трубочкой пухлые губы и дуешь на стекло, отчего оно сразу затуманивается. Задержав дыхание, ты зажмуриваешься, а когда вновь открываешь глаза, тумана как не бывало. Ты проводишь рукой по прямым волосам, таким же черным, как глаза, по узкому худому лицу, касаешься пальцами впалых век. И твое отражение в зеркале опять потускнеет, когда ты несколько раз произнесешь имя девушки: Аура…

Ты ложишься на кровать, выкуриваешь две сигареты подряд и смотришь на часы. Тут же вскакиваешь, надеваешь пиджак, наспех приглаживаешь волосы. Выйдя из комнаты, долго соображаешь, в какую сторону идти. Хорошо бы оставить дверь открытой, чтобы пламя керосиновой лампы освещало тебе дорогу, но это невозможно: пружина тут же захлопывает ее. Можно, конечно, взять лампу с собой, но поразмыслив, ты приходишь к выводу, что не вправе нарушать постоянный полумрак этого дома. Волей-неволей придется знакомиться с ним на ощупь. Ты пускаешься в путь, вытянув перед собой руки, как слепой, и стараясь держаться стены, но вдруг задеваешь плечом электрический выключатель. Темноту прорезает ослепительная вспышка, и ты, часто моргая, застываешь посреди длинного голого коридора. В конце его виднеются перила винтовой лестницы.

Ты спускаешься по ней, ведя счет ступенькам: к этому тебе тоже придется привыкать в доме сеньоры Льоренте. Спускаешься все ниже, и вдруг под ногой вспыхивают две красные бусинки: ты едва не наступил на кролика, который резко отпрыгивает в сторону и пускается наутек.

Ты уверенным шагом пересекаешь переднюю, потому что Аура уже поджидает тебя со свечой в руке у приоткрытой двери с матовыми стеклами. Улыбаясь, ты направляешься к ней, но, не дойдя до девушки каких-нибудь двух шагов, замираешь на месте: откуда-то доносится жалобное мяуканье, причем не одной, а сразу нескольких кошек. Убедившись, что слух тебя не обманывает, ты входишь в двери гостиной вслед за Аурой.

– Это кошки, – подтвердит девушка. – Наш квартал кишит мышами.

Вы проходите через гостиную: мебель в чехлах из матового шелка; горка, заполненная фарфоровыми статуэтками, часами с музыкой, орденами, хрустальными шариками; персидские ковры; картины, изображающие пасторальные сцены. На окнах зеленые бархатные шторы. И Аура тоже в зеленом.

– Как устроились?

– Прекрасно. Осталось только забрать кое-какие вещи из дома, где я…

– В этом нет нужды. За ними уже послан слуга.

– Не стоило беспокоиться.

Ты входишь вслед за Аурой в столовую, и она ставит подсвечник в центре стола. В комнате зябко и сыро. Ее стены обшиты темным деревом с готическим орнаментом в виде стрельчатых арок и розеток. Кошачий концерт наконец-то прекратился. Усаживаясь за стол, ты замечаешь на нем четыре прибора, два больших блюда под серебряными крышками и покрытую зеленоватым налетом бутылку старого вина.

Аура снимает крышку, и ты вдыхаешь терпкий запах почек в луковом соусе. Пока она раскладывает их по тарелкам, ты откупориваешь бутылку и наполняешь граненые бокалы густой красной жидкостью. Тебе любопытно, что это за марка, но разобрать название под толстым налетом невозможно. Из другого блюда девушка достает тушенные целиком помидоры.

– Простите, – осведомляешься ты, кивая на два лишних прибора и два свободных стула. – Мы еще кого-то ждем?

Аура продолжает перекладывать помидоры в тарелки.

– Нет. Сеньора Консуэло к вечеру почувствовала слабость. Она не будет с нами ужинать.

– Сеньора Консуэло? Ваша тетушка?

– Да. Она просит вас зайти к ней после ужина.

Вы молча приступаете к еде, пьете старое и на редкость густое вино, и ты то неотрывно смотришь на Ауру, но, спохватившись, отводишь глаза, чтобы девушка ничего не заподозрила. Тебе почему-то хочется раз и навсегда запомнить ее черты. Но странное дело, как только ты перестаешь на нее смотреть, образ меркнет, расплывается, и какая-то неодолимая сила вновь и вновь заставляет тебя вглядываться в ее лицо. Аура сидит, как обычно, потупив глаза. Ты лезешь в карман пиджака за сигаретами, обнаруживаешь там маленький ключик и спохватываешься:

– Ох, совсем забыл: у меня ведь один ящик в столе заперт! Там все мои документы.

Она тихо произносит:

– Значит… вы хотите уйти?