Аура

В руках у Остапа, нашего проводника Сергея Остапенко, голубоглазого коренастого темноволосого парня с аккуратно выстриженной бородой чинстрап, был планшет небольшого размера с открытой на нем спутниковой картой. Точка, которая светилась на карте, отмечая местонахождение его дрона, когда мы были на крыше, теперь пропала.

– Я пытаюсь найти место, где подключение будет лучше. Надо понимать, куда упал мой квадрокоптер.

– Ты хочешь искать его в лесу? – Я надеялся, что ответ будет отрицательным, учитывая всю сложность ситуации, которая произошла.

– Я попал на деньги. Люди мне этого просто так на тормозах не спустят. Надо понимать, куда он упал. А еще ваш друг со сломанной ногой…

– Я найду какие-нибудь носилки для него. Может, что-то есть в медпункте, о котором ты говорил?

– Олег, ты, кажется, не врубаешься во всю сложность ситуации: камера дрона работала до последнего у меня на экране.

– Так…

– Знаешь, что это означает?

– Как минимум, что полет был нормальным.

– Вот именно! Я летел точно над деревьями, я неоднократно это уже проделывал, когда мы снимали зону отчуждения с высоты птичьего полета. Я все отслеживал по камере, факт столкновения с чем-либо исключен. Дрон просто перестал слушаться управления с пульта и рухнул.

Остап ткнул указательным пальцем в планшет и пристально посмотрел мне в лицо.

– Как это могло произойти? – Мне эти тонкости управления дронами были не знакомы, поэтому я не понимал намеков Остапа.

– С птицей мы тоже не сталкивались. Мелкие птицы боятся дронов, крупные тоже обычно не связываются, и просто улетают от него прочь. Они практически никогда не атакуют: в крайнем случае – только если мы пролетели прямо над гнездом такой птицы. Ничего подобного мы на камере не видели, верно?

– Верно.

– Возможно, нас просто сбили, Олег. Сбили на хрен.

– Каким образом?!

– Есть системы, которые дистанционно сбивают такие аппараты. Загляни хотя бы к нам в «Караваевы дачи». Есть специальные средства, которые глушат связь между дроном, спутником и пультом управления. Уж у военных таких штук полно…

– Выходит, нас видели?

– Возможно, засекли квадрокоптер. И тогда – что значительно хуже – нас, скорее всего, уже ищут. И теперь помимо того, что я попал на бабки, нам светят реальные сроки. Понимаешь, к чему я клоню?

– Надо сматываться.

– Вот именно.

– А если они найдут дрон?

– По дрону на нашу контору точно не выйдут: там нет никаких регистрационных номеров, он куплен с рук, а ту мелкую камеру с флешкой я только вчера купил на рынке – это пустая трата времени, пытаться найти кого-то таким образом. Но взять нас тут они могут и возьмут, если мы сейчас же не свалим. Но у нас серьезная проблема на пути назад. Это ваш друг.

– И что ты предлагаешь?

– Для меня он обуза. Идти самостоятельно он не сможет, а вместе с ним нас точно поймают. В общем, условия сделки меняются. Мне нужна вся сумма сейчас и еще семьсот баксов сверх. – Взгляд Остапа остановился на мне.

– Послушай, это уже перебор…

Лицо моего собеседника выражало недовольство, губы вытянулись.

– Это ты расскажешь военным ребятам, когда тебя поймают. А потом лет восемь-десять сможешь это рассказывать своим сокамерникам.

– Остап, но у меня не….

Тюрьма. Что может быть страшнее? Молодой парень, талантливый журналист – я еще столько всего могу сделать. Стать известным, получить признание, в конце концов, взять мать ее Пулитцеровскую премию! А что будет, попади я в тюрьму? Все лучшие годы проведу, хрен знает как и где, а когда выйду – сопьюсь оттого, что жизнь не удалась и просто сгину. И все из-за чего? Из-за этой дебильной авантюры и этого дебильного издания?!

– Подумай, – прищурился Остап. – Хорошо подумай.

Его взгляд был холодным и расчетливым. Я понял, что шутить этот человек не намерен. А тем более он не намерен попадаться в руки правоохранителям. Судя по его словам – и это было очевидно – маневра для решения не оставалось.

– Слушай… У них есть смартфоны в сумках. Может, какие-то деньги… Но подъезд обвалился, а сумки на крыше…

– Молодец! Это уже что-то. Зайдем через чердак соседнего подъезда. В этих домах всегда все смежно. Зайдем тихо, они нас даже не услышат.

– Может, стоит как-то сообщить Кириллу? – Я вопросительно посмотрел на собеседника. То, что сейчас предстояло сделать, мне совсем не нравилось.

– Ну подумай сам, Олег: он не оставит своего друга здесь. А вести обратно троих, включая одного нетранспортабельного, я не буду. Риск попасться возрастает многократно. И кто его понесет, ты подумал?! – Он ткнул в меня пальцем.

Я почувствовал в себе нарастающее раздражение, но пытался сохранять трезвость рассудка.

– Мы же проходили под основанием моста, когда шли в город…

– Теперь ты понимаешь?! Мы шли на высоте около трех метров над водой, потому что иди мы по мосту – точно попались бы патрулям! Кто закинет его на такую высоту? Кто понесет дальше? А как там пройти с ним на руках, когда один человек едва ли протискивается, согнувшись вполовину…

– Но ведь есть же и другие пути… – Я вопросительно посмотрел на Остапа, пытаясь придумать что-то еще. В его взгляде я прочитал лишь раздражение и гнев.