Аурлийский цикл. Книга 1. Отчаяние

Столь длительная и эмоциональная речь заставила мистера Форингтона согнуться в очередном приступе кашля.

— Думаю, вам действительно стоит отдохнуть. Сегодня был непростой день, — воспользовался паузой капитан, указывая старому воину на дверь.

Заглянув в спокойные глаза Хольта, профессор хотел еще что-то сказать, но под их холодным непоколебимым напором вынужден был подчиниться. Субординацию и порядок на корабле мистер Форингтон уважал больше всего на свете.

— Прошу меня простить, капитан, — Иона склонил голову и, попрощавшись со всеми, покинул стол.

В опустившийся тишине еще долго был слышен его удаляющийся кашель. Настроение за столом было подавлено, и никто не решался первым продолжить разговор.

— Я бы на вашем месте опасался человека, дожившего до седых волос в профессии, где умирают молодыми, — предостерег Пита мистер Нортхэм.

— Ставлю злотый на то, что мистер Форингтон первый из нас стоит в очереди к Создателю, — расхохотался Дункан.

— Прошу вас простить поведение Ионы, — неожиданно для всех заступился за профессора доктор.

Чарли полностью завладел вниманием офицеров. Каждый ждал от него ответа, но вопроса вслух не задавал.

— Пока мы были на острове, мне удалось изготовить снадобье, способное облегчить его страдания. Настолько, что он сам уверовал в возможность собственного исцеления. Я пытался донести до него, что настой лишь убирает симптомы, не трогая корень заболевания. Сегодня приступы вернулись, и он вновь испытал позабытый страх смерти. Вино оказалось не лучшим помощником для приглушения паники. Иона признался мне, что не позволит себе умереть на больничной койке. Он воин до мозга костей и свою смерть жаждет обрести в сражении, — пояснил мистер Рокуэл.

— С учетом особенностей нашей профессии и ставки нашего дорогого штурмана у него еще есть все шансы на смерть в бою, — грустно улыбнулся мистер Нортхэм.

Дункану стало неловко за ту иронию и сарказм, с которыми он подошел к печальной судьбе мистера Форингтона.

— Если ему так не терпится, я могу легко окончить его страдания. Пусть только попросит, — Кэр подумал, что мистер Норрингтон шутит, но, обернувшись, с ужасом понял, что ошибся.

— Огл, не серчай на бедолагу. Ему и так непросто, — постарался успокоить боцмана мистер Грей, но Огл уже выглядел абсолютно спокойным.

Подозрительно тихо себя за столом вел мистер Кэмбел, обычно являющийся сердцем и душой компании. Лишь в начале вечера он проявил понимание к положению Итана и предложил ему беспроцентный кредит на свой табак до конца путешествия.

— Мы так увлеклись, что слишком далеко ушли от главного вопроса, — напомнил мистер Нортхэм, будучи одним из немногих за столом, кто сохранил трезвость рассудка.

Один за другим офицеры выразили свою готовность продолжить плавание на запад, дав обещание капитану не сеять смуту среди команды. Кэр и Родрик переглянулись между собой, прежде чем ответить.

— Вот и чудно! Давно не сидел за столом в столь дружной компании, — улыбнулся мистер Грин.

После этого беседа приняла непринужденный характер. Возвращаясь ночью в свою каюту, Итан благодарил судьбу за то, что в последний момент все же решил покинуть остров Хольта.

Больше конфликтов между офицерами не было. Мистер Форингтон на следующее же утро принес извинения за свое поведение, не соответствующее статусу дворянина. Первую неделю нового плавания аурлийцам везло. Практически все время их паруса раздувал легкий попутный ветер. Скорость кораблей была небольшой, но матросы были освобождены от работы за веслами, чтобы подкопить сил к ожидающим впереди испытаниям.

Кэр полностью отдался работе, чтобы заблокировать попытки своей памяти вернуть его к картинам событий, произошедших на острове. Тем не менее каждый вечер на него все же накатывало непреодолимое чувство тоски. Раньше Итану нравилось, когда мистер Кэмбел играл на лютне. Теперь же каждая взятая им лирическая нота окунала лейтенанта в печальные воспоминания.

К своему удивлению, Кэр стал замечать, что Пит не раздражает его так, как прежде. Первый лейтенант старался поддержать товарища, чем заслужил его доверие. Зазнайка Колгрейн уже не казался ему таким заносчивым. Итану все еще было ужасно стыдно за те слова, что он произнес в адрес безродного сокурсника в тот день, когда узнал о своем назначении. Ему удалось найти в себе силы, чтобы в один из вечеров удивить Пита своим извинением.

Огл и Иона, казалось, тоже нашли путь к примирению, но религиозные вопросы за столом больше не поднимались. Капитан пытал штурмана расспросами о предположительном расстоянии до синей черты, изображенной на наскальных рисунках дикарей. Моряки окрестили неизвестный объект стеной. Между тем лишенные пропорций рисунки не могли дать однозначного ответа.

Инквизитор стал чаще покидать свое святилище и прогуливаться по верхней палубе. Матросы, не посвященные во все подробности продолжающейся экспедиции, чувствовали неладное и потому с удвоенной регулярностью стали посещать корабельный храм.