Аурлийский цикл. Книга 2. Потерянный мир

— В таком случае, думаю, мне повезло, что я не проживу так долго, — ответил колкостью на колкость аурлиец.

— Будешь так дерзить мне, точно не проживешь, — улыбнулась отступница, но лейтенант почувствовал, что говорила она вполне серьезно.

В комнату вошел Клос, неся в руках две тарелки, аромат которых заставил Итана сглотнуть появившуюся слюну.

— Попробуй настоящую еду, ты такого еще не видел. В течение месяца должны привезти обещанное вино, оно точно поднимет тебе настроение.

Аурлиец не стал возражать, и да простит его Родрик Грей, ничего вкуснее в этой жизни есть ему еще не доводилось. Сытный и приятный ужин позволил лейтенанту окончательно расслабиться. Он едва нашел в себе силы подняться на второй этаж и утонуть в объятиях самой мягкой в его жизни кровати.

Глава 5. Первое копье империи

На следующий день после прибытия Уве отвел аурлийца на ярмарку. При любых других обстоятельствах лейтенант был бы поражен увиденным, но сегодня его мысли были целиком и полностью поглощены той безысходностью, в которой он очутился. Первой мыслью, пришедшей в голову Кэра утром, было бросить все и постараться самостоятельно добраться до Камграда. Однако лейтенант признался себе, что пока еще не готов предстать перед товарищами и рассказать им о том, что случилось с отрядом, направляющимся в Корпакс.

Итан жалел о том, что его знакомство со столицей империи пришлось на столь печальный отрезок его жизни, ведь главный городской рынок действительно мог приятно удивить любого посетителя.

Такое разнообразие торговцев и предлагаемых ими товаров сложно было вообразить. У каждого продавца к одежде был прикреплен значок в виде весов, который они с гордостью носили на груди. Данный символ был доказательством того, что торговцу дозволено выставлять свой товар на столичной ярмарке.

Здесь можно было найти абсолютно все. Пробираясь через торговые ряды, Кэр наблюдал прилавки со специями, рудой, пшеницей, драгоценными украшениями, бумагой и многими другими товарами. Особняком держались продавцы, торгующие рабами. Группы худощавых эльфов с проступающими сквозь кожу ребрами несколько раз возникали перед лицом аурлийца. Замечая такую картину, Итан сразу же предпочитал изменить траекторию движения.

Заглянули они и в магазины, предлагающие широкий ассортимент клинков. Качество некоторых из них могло вполне дать фору мечами из саггитового сплава. Цена, правда, была соответствующей. Между тем, денежная система империи была примитивно проста в обращении и своей формой напоминала строение главного имперского города.

Самая крупная монета называлась публием и так же, как и первая линия столицы, получила свое название в честь давно почившего императора. Дальнейший размен подобной монеты позволял раз и навсегда запомнить очередность линий Корпакса. Номинальная стоимость каждой монеты уменьшалась прямо пропорционально удалению от центра одноименной линии. Один публий представлял из себя десять аквиниев сто тибериусов или тысячу децимов. Двадцати тибериусов в день аурлийцу было вполне достаточно, чтобы не чувствовать себя стесненным в средствах даже в самом дорогом районе города.

Однако этой суммы было недостаточно, чтобы он мог позволить себе приобрести понравившийся ему клинок. Здесь же, на рынке, Итан впервые увидел представителей народа дарнау. Очертания существа повторяли контуры человеческого тела вплоть до мышц на животе, но привычный человеку кожный покров заменяла древесина. Лица же сильно отличались от людских. Во-первых, Кэр не смог разглядеть у представителей народа дарнау ни рта, ни носа, лишь узкие прорези для глаз. Во-вторых, головы больше походили на шлем с извивающимися деревянными рогами, чем на то, что мог увидеть лейтенант в собственном отражении.

Один из дарнау промышлял работорговлей и, когда аурлиец проходил мимо, демонстрировал покупателю прелести своего товара. Молодой заинтересовавшийся диарк расспрашивал продавца о том, как он может быть уверен в том, что эльфы не сбегут при первой же возможности. Вместо ответа дарнау вытолкнул одного из рабов прямо перед покупателем. Стоило торговцу прикрыть глаза, как деревянный ошейник эльфа начал сужаться, пока не сократился настолько, что тот начал задыхаться. Раб уже упал на колени, но дарнау не спешил прекращать свою демонстрацию.

— А без этих ваших волшебных штучек? — без капли жалости в голосе спросил диарк.

Дарнау молча обернулся к прилавку и достал деревянный браслет, на котором висело несколько небольших деревянных шариков. Видя, что эльф сейчас умрет, он ослабил хватку на его ошейнике, однако радость раба была недолгой. Торговец протянул браслет диарку и указал сперва на эльфа, затем на деревянный шарик и, подняв руку перед лицом, медленно соединил два пальца. Диарк сжал указанный шарик, и ошейник начал стягиваться, стоило ему отпустить, и раб вновь смог дышать.

— Никогда не прощу им того, что они сделали эльфами. С орками и гномами они поступили куда гуманнее, просто-напросто истребив, — сказал наблюдавший за всем происходящим рядом с аурлийцем Уве.