Аурлийский цикл. Книга 3. Война плащей

Поставив пыточное орудие, инквизиторы раскрыли створки короба, выставляя на обозрение длинные иглы, которыми была усыпана одна из дверок. Джеро заставили подняться и занять место в полости, противоположной иглам. Громила с трудом уместился в неприспособленном для его габаритов устройстве. Инквизиторы закрепили его тело кожаными поясами, лишившими его любой возможности пошевелиться. Грин с ужасом смотрел на своего друга. Тот печально улыбнулся в ответ и подмигнул. Инквизиторы начали крутить колесо, заставляющее механизмы пыточного аппарата сжимать его створки.

— Не дайте им сломить вас, — успел произнести Джеро, прежде чем дверца закрыла его черепашье лицо.

В последний момент он прикрыл веки. Инквизиторы продолжали крутить колесо, но теперь это давалось им с явным трудом. Послышался громкий скрежет. Палач уже не справлялся в одиночку, и ему на помощь пришел собрат по ордену. Скрежет становился сильнее. Неожиданно из короба послышался глухой самодовольный смех. Закрыв глаза, Джеро превратил свое тело в неприступную крепость. Острые шипы гнулись, встретив сопротивление его плотной кожи.

— Откройте! — нервно приказал начинающий выходить из себя Карл Грифитс.

Главного инквизитора встречала ехидная улыбка Джеро. Пленники в клетках приободрились, вновь увидев своего товарища в целости и сохранности.

— Истинный демон, — прошептал Грифитс, вцепившись рукой в висящий на шее кулон, хранящий в себе изображение символа Создателя.

— Позвольте мне им заняться. У меня есть одна идея. — Коннор подошел к так и не сломленному узнику.

Джеро приблизил к нему свое лицо. Одежды его были разорваны иглами, а на коже остались небольшие вмятины, которые потихоньку возвращались в свое естественное состояние.

— У тебя крепкая шкура, здоровяк. Я сделаю из нее прекрасный доспех. Хорошенько прикрепите его к стене, чтобы даже пальцем пошевелить не мог. — Джеро не понял всех слов, что сказал сын магистра, но, судя по посеревшему лицу Дункана, ничего хорошего в них не было.

В зал принесли небольшую жаровню, и Коннор положил в нее свой красиво украшенный кинжал, терпеливо дожидаясь, когда клинок покраснеет от накаливания. Насвистывая веселую и совсем не подходящую к ситуации мелодию, он подошел к узнику.

— Врать не стану, будет чертовски больно, — с этими словами он приложил острие раскаленного клинка к локтю Джеро.

Запахло паленым. Дождавшись, пока шкура размокнет и оплавится, Коннор подсунул кинжал под верхний слой плоти громилы. Джеро стиснул зубы, чтобы своими криком не доставить палачу удовольствия. Следующие несколько часов стали самыми жуткими в жизни Итана Кэрила. Коннор запускал кинжал все дальше и дальше под шкуру, заживо сдирая кожу с мятежника. Джеро уже не мог сдерживаться и кричал от боли. Его врожденная выносливость стала проклятием, не позволяющим ему потерять сознание от болевого шока или найти спасение в быстрой смерти.

Товарищи не могли на это смотреть. Дункан не выдержал еще в самом начале. Выйдя из себя, он отпустил контроль, и его тело обволокла синяя дымка. Схватившись за прутья, он успешно принялся их раздвигать, но четыре дротика заставили его отступить на пару шагов назад. Преодолевая действие яда, штурман вернулся к прутьям, но ухватиться за них не успел. Два дротика, один из которых попал в шею, отправили его в царство сна.

— Интересный экземпляр. С ним следует разобраться следующим, — сказал Оуэн Корд в ответ на выходку штурмана.

От происходящей в катакомбах экзекуции не отводил взгляда только Артур Кэмбел. Дипломат считал это своим долгом перед тем, кто умирал из-за его ошибки. Он впитывал в себя страдания товарища, трансформируя их в желание мести. К концу третьего часа Джеро все же умер от болевого шока. Коннор провозился с его телом еще полчаса, чтобы закончить начатое. Его подручные унесли ценный материал, оставшийся от когда-то великого древнего существа.

Ночью в коридоре, ведущем в темницу, послышался шум. Подавленные увиденным пленники сперва даже не обратили на него внимания. Только когда звук повторился, узники недоуменно переглянулись между собой. Зловещие судьи не должны были появиться раньше следующего вечера, а Кэр готов был поспорить, что солнце еще даже не встало.

Необычность происходящего подтвердилась нервозностью их стражи. Один из рыцарей ордена жестом приказал ближайшему к выходу собрату проверить, что происходит. Послышался шум, но через несколько минут тот вернулся, показывая жестом тайный знак ордена, судя по всему обозначающий, что все в порядке. Немного помедлив, он занял свое место на четко измеренном расстоянии от следующего.

Вновь раздался шум. Инквизиторы переглянулись. Едва слышный топот спускающихся по лестнице сапог заставил их насторожиться. Они изменили свое построение, развернувшись к лестнице, чтобы встретить гостя на случай, если он окажется врагом. Внимание Кэра привлек покидавший их прежде инквизитор.