Аурлийский цикл. Книга 3. Война плащей

Уложив ребенка спать, она уселась в соседнее кресло у камина. Хозяйка была очень умной женщиной и не задавала вопросов, предлагая рыцарю лишь покой, которого он искал. Генри заговорил первым и рассказал ей все о последних событиях. Когда он закончил, женщина встала, подошла к его креслу и запустила руку в его густые волосы. Она ничего не говорила, просто нежно поглаживала его по голове.

— Мы проигрываем эту войну, Кира, — мрачно подытожил рыцарь.

— Это не первая и не последняя война. Как-нибудь переживем, — улыбнулась женщина.

— Я хочу, чтобы вы уехали из города. Здесь больше не безопасно. Я напишу письмо, с ним вас примут во владениях моего отца.

— Тише, — Кира приложила палец к губам.

— Я не прощу себе, если с вами что-то случится. — Генри смущенно опустил взгляд.

— Ты Генри Гилберт. Величайший из людей, что видел этот свет. Мы сделаем так, как ты скажешь. — Женщина аккуратно обхватила его лицо ладонями и заставила поднять взгляд.

Кира склонилась и замерла прямо напротив его лица. Несмотря на ходящие вокруг него весьма правдивые слухи о десятках романов, Генри всегда блокировал свои чувства в отношении этой женщины. Никогда не позволял себе переходить самим им выстроенные границы. Но не сегодня. Кира сама поцеловала его, и эту ночь он провел в ее доме. Она бы предложила ему бросить все и остаться с ними, но понимала, что Генри Гилберт себе подобного позволить не может. Уходя, рыцарь оставил им практически все деньги, что у него были.

Утром он вернулся в трактир. На улице его уже ждали семь человек. Как он и ожидал, никто из отряда его не покинул. Отцу он все же решил написать сам. Пусть лучше тот узнает полную картину произошедших событий от него, чем из искаженных злых слухов. Больше не имея других дел, он стал проводить бо́льшую часть времени у постели Софи. Генри был первым, кого она увидела, открыв глаза.

— Ты здесь, — сказала она слабым голосом и улыбнулась.

— Я больше никогда тебя не оставлю. — Генри поправил слипшиеся волосы на ее голове.

— Что с остальными?

— Мы потеряли шестерых в Фишволе, — рыцарь ответил не сразу, зная, как тяжело Софи воспринимала новости о гибели каждого товарища.

По щекам девушки скатилось несколько капель слез, но выражение лица практически не изменилось. Генри подошел к окну и распахнул его, впуская в комнату свежий после недавнего дождя воздух.

— Я поправлюсь? — без лишних эмоций, лишь для констатации факта спросила Софи.

— Да, врачи магистра уверяют, что через месяц ты сможешь сидеть в седле, — улыбнулся Гилберт.

— Война продолжается? У тебя возникло не слишком много проблем из-за меня?

— Война никуда не денется. Остальное неважно, главное, что я могу быть рядом, — подбодрил девушку рыцарь.

— Эдвард жив?

— Да разве с этим пройдохой может что-то случиться? Поверь мне, он еще напьется на наших похоронах, — рассмеялся Генри.

Софи впервые улыбнулась, но тут же поморщилась от нахлынувшей волны боли. Генри приходил к ней каждый день и буквально помог ей снова научиться ходить. Как и обещали врачи, через месяц Софи смогла покинуть город, самостоятельно держась в седле. Ее появление в рядах армии Томаса Мура вселило новую надежду в сердца воинов.

Несмотря на то, что девушка все еще с трудом владела мечом, в следующем бою отряд Генри Гилберта вел за собой авангард воинства церкви. Вопреки желаниям магистра, никто из девяти человек в выделяющихся из толпы белых плащах в этом сражении не пал. Поле боя в тот день осталось за Томасом Муром.

Глава 19. Месть

Возвращение командиров вновь заставило мятежников воспрянуть духом и прорвать смыкающуюся вокруг Прита осаду. Далеко не все, кто вернулся из казематов Лонда, сумел сохранить себя прежним. Рэджинальд Хольт сложил с себя полномочия адмирала, а его место занял Дункан Грин. Совершивший невероятную в столь короткий срок карьеру штурман разрывался между своими новыми обязанностями и попытками вытащить друга из той ямы отчаяния, в которую тот угодил.

Капитан не просто отказался от почетного звания, но и полностью отошел от руководства мятежом. Отныне его часто можно было заметить с бутылкой того или иного крепкого напитка. В боях он участвовал как рядовой пехотинец и словно нарочно искал смерти. Однако судьба раз за разом показывала ему, что имеет на него иные планы.

Артур Кэмбел вел себя строго противоположно. С холодной и суровой расчетливостью он собирал любые сведения о местонахождении инквизитора и Оуэна Корда. Собрав вокруг себя преданных ему бывших сторонников по сопротивлению, он сформировал из них новые диверсионные отряды. Его люди вселяли ужас в сердца жителей прибрежных земель Ортоса. Вопреки указаниям Уильяма, бывший дипломат, служивший прежде для всех образцом благородства и гуманизма, больше никого не щадил.