Аустерия

— Не в субботу и не в праздник, еще оставалось несколько дней до Симхат-Тора,[40] задумался святой Бешт. Сидит и думает. «Что случилось? — спрашивают друг у друга ученики. — Что случилось?» — спрашивают. «Еще сегодня я вам сюда приведу Мессию. Но чтоб никто не смеялся!» Святой цадик Бешт опоясался шелковым шнурком и призвал Авраама. И Авраам пришел, прочитал раздел из Торы и ушел. Потом Бешт призвал Исаака, потом Иакова, а потом Моисея. И все они прочитали каждый по разделу Торы и ушли. Счастливые и благословленные. А потом синагогу объял трепет, и из этого трепета случился сильный ветер, и святой Бешт пошатнулся, обеими руками схватился за биму,[41] на которой стоял стол, на котором лежали свитки Торы, из которых каждый читал свой раздел. И что есть мочи крикнул: «Мессия! Мессия! Ты меня слышишь?» В синагоге отозвалось эхо — и больше ничего, тихо. «Ты со мной шутки не шути! Приказываю тебе немедленно явиться, как явились наши святые праотцы — Авраам, Исаак, Иаков — и Моисей, наш учитель. Ты что, считаешь себя лучше их? И не говори мне, что еще не пришло время. Я здесь, внизу — мне лучше знать. Посмотри, как мои евреи мучаются и страдают, и нет этим мученьям конца. Я, Бешт, сын Элиэзера, уже не могу смотреть на страдания нашего народа». И тогда поднялась страшная буря с молниями и градом, и сделалась темнота, и в этой буре и темноте сделалась маленькая минутка тишины, и вот-вот уже должен был явиться Мессия, и закончились бы все невзгоды, тревоги, болезни и смерть. Но тут любимый ученик Бешта громко рассмеялся. Сатана нашел к нему путь. Ученик, чьего имени никто не знает и не узнает, стал где-то священником. Любой священник в любом городе может оказаться этим учеником Бешта, да будь он проклят. А святой Бешт так огорчился, что умер.

— Ой! Ой! Ой! — стонали хасиды.

— Да будет стерта память о нем и имя его! — прошептал старый Таг и закрыл глаза.

— Да падут все болезни и казни египетские на его голову!

— Пусть его настигнет такая смерть, чтобы даже самой маленькой косточки от него не осталось, а теперь все скажем: аминь! — завершил проклятия рыжий.

— Аминь! Аминь! Аминь!

— Такое несчастье! Душа Бешта в раю, — вздохнул один.

— В двух шагах от избавления, — вздохнул другой.

— С тех пор уже двести лет прошло, — вмешался старый Таг, — а Мессии все нет, что-то его не видно.

— О, Мессия! Мессия! — запел юнец с едва пробившимся пушком на лице и выбросил вверх одну руку.

— Настанет день, — загнусавил кривобокий хасид, — настанет день, не бойтесь. Мессия ждет у врат Рима. Вначале будет война, и семь молодых звезд уничтожат одну большую звезду, и сорок дней огненный столп будет возвышаться над землей вместе с Мессией, и Бог наденет на голову Мессии корону, которую Сам носил, когда евреи переходили Красное море, и огненный столп опадет, и настанет тьма, и все плохие евреи вымрут, как вымерли все в пустыне после выхода из Египта, потом сделается свет и откроется великая тайна. И это уже будет избавление. — Кривобокий хасид с трудом перевел дух.

— Большая звезда — это фоньки, — объяснил Апфельгрюн.

— Стало быть, избавление близко! — крикнул юнец с едва пробившимся пушком на лице. — Стало быть, надо петь! Пойте, святое стадо! — Он схватил за руки соседей: самого красивого с золотыми завитками пейсов и самого высокого с лицом белым, как кусок полотна с дырками на месте глаз и рта. — Встать! Встать! Петь!

— Погодите! Еще не пришло время! — пытался урезонить их старый Таг. — Бог все еще плачет. Ревет, как раненый лев, и спрашивает: почему я позволил ненавистнику Титу разрушить Храм?

— Бог не плачет! — крикнул юнец. — Бог молится Сам Себе и просит Сам Себя поиметь жалость к собственным созданиям. С чего бы Ему плакать? Да если бы Бог сотворил только Субботу, прекраснейшую невесту, уже было бы достаточно. Но Бог сотворил еще и Тору, самую священную книгу. Если бы Бог сотворил только Тору и только Субботу, уже было бы достаточно. Но Бог сотворил не только прекраснейшую невесту Субботу, не только самую священную книгу Тору, но и сотворил также самого благочестивого жениха — народ израильский. И если бы Он сотворил только народ израильский, уже было бы достаточно. Но Бог сотворил не только прекраснейшую невесту Субботу, не только самую священную книгу Тору, не только самого благочестивого жениха — народ израильский, но сверх того Бог еще обвенчал на горе Синай самого благочестивого жениха — народ израильский — с прекраснейшей невестой Субботой и подарил им самый дорогой свадебный подарок — Тору, самую священную книгу.

— Это величайшее чудо! — Всех сотрясла дрожь.

— Чудо из чудес!

— Чудо! Чудо! Чудо! Что вы знаете о чудесах! — воскликнул самый красивый хасид с золотыми завитками пейсов. — Я знаю чудо. Бог творит чудеса с Торой и Субботой — ладно! Я вам расскажу чудо с простым пастухом. Если цадик позволит.

Рыжий кивнул:

— Рассказывай!

— Рассказывай! Рассказывай! — подхватили другие. — Это глубина глубин! Не каждый достоин слушать.

— Да, история с пастухом — прекрасный пример, — признал рыжий.