Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

Насколько Наполеон мог рассчитывать на чувства итальянцев, видно из огромной разницы в отношении итальянского народа к австрийской оккупации и к французскому присутствию на севере полуострова. Конечно, и те и другие были в Италии иностранцами, и те и другие требовали денег и рекрутов, но все-таки разница была огромной. «Австрийцы вызывали всегда недоверие в тех краях, которые они занимали. Кажется, что они словно предчувствовали, что они здесь временные гости и скоро их попросят уйти. Потому они истощали край так, словно они были отступающим войском, опустошающим область, которую оно покидает. Они увозили в свою столицу серебро, захваченное у покоренного народа, и наполняли его страну своими ассигнациями. Никаких строительных работ, никаких полезных улучшений, а их характер был абсолютно противоположен итальянскому» ³⁰.

Совсем другой подход у Наполеона. Для начала заметим, что он совершенно свободно говорил по-итальянски, а это очень важно в контакте с народом. Наконец, он просто- напросто любил Италию. Не следует забывать, что его предки — это генуэзская дворянская семья, переехавшая на Корсику. В Италии он любил подчеркивать свои корни, не случайно в первую Итальянскую кампанию многие итальянцы восприняли его как предтечу освобождения всей Италии и создания единого Итальянского государства. Наконец, Наполеон создал эффективную администрацию, установил новые разумные законы, соответствовавшие духу времени, стремился всеми силами осуществить возможные улучшения и усовершенствования. «Во время его пребывания в Милане он не на миг не прекращал заниматься всем тем, что могло украсить этот город, делая это с таким же рвением, как он делал это в Париже. Все, что касалось интересов Италии и итальянцев, было его любимым занятием. Он сожалел, что никакое из предыдущих правительств этой страны не смогло закончить постройку Миланского собора... Он приказал начать работы тотчас же и выделил на это большие деньги, запретив останавливать строительство под каким бы то ни было предлогом»³¹.

Таким образом, апеллируя к национальным чувствам итальянского народа, делая лестные жесты в его сторону, он стремился заручиться поддержкой Италии в предстоящей войне. Наконец, все говорит о том, что шумными празднествами и политическими шагами, недвусмысленно показывающими его интерес к Средиземному морю, Наполеон хотел отвлечь внимание англичан от готовящейся десантной операции, которая в это время уже вступила в решающую фазу.

Сказанное выше не более чем предположение, но объяснять мотивы поведения в большинстве случаев можно только гипотетически, что же касается фактов, они ясны и неоспоримы — Россия и Англия заталкивали всеми силами австрийцев в коалицию, те сопротивлялись. После же коронации в Милане, присоединения Генуи и Лукки они решились выступить против Франции, и третья коалиция была создана.

Eh, bien, mon prince, Genes et Lucques ne sont plus que des apanages, des поместья, de la famille Bonaparte. Non, je vous previens, que si vous ne me dites pas que nous avons la guerre, si vous vous permettez encore de pallier toutes les infamies, toutes les atrocites de cet Antichrist (ma parole, j'y crois) — je ne vous connais plus, vous n'etes plus mon ami, vous n'etes plus мой верный раб, comme vous dites* — с этой фразы, произнесенной Анной Павловной Шерер, «фрейлиной и приближенной императрицы Марии Федоровны», начинается великий роман Л.Н. Толстого «Война и мир». Как можно легко понять, этой забавной смесью «французского и нижегородского» Анна Павловна охарактеризовала политические изменения, произошедшие по воле Наполеона в Италии.

* Ну, князь, Генуя и Лукка — поместья фамилии Бонапарте. Нет, я вам вперед говорю, если вы мне не скажете, что у нас война, если вы еще позволите себе защищать все гадости, все ужасы этого Антихриста (право, я верю, что он Антихрист), — я вас больше не знаю, вы уж не друг мой, вы уж не мой верный раб, как вы говорите.