Аустерлиц Наполеон, Россия и Европа. 1799-1805 гг

Для многих визитеров посещение Франции было сюрпризом. «Они воображали найти разоренную страну, покрытую кабаками, где роскошные отели и танцевальные сборища соседствуют с игорными домами, где прогуливаются толпы полуголых женщин и разодетых «инкруаяблей»*, короче, банду разбойников, прожигающих на оргиях богатства, захваченные у старой Европы. А вместо этого они видели хорошо обработанную землю, многочисленный скот, чистые дома, строящиеся фабрики и повсюду порядок, работа, честный достаток, возвращение обеспеченной жизни... Они воображали встретить Первого консула как удачливого рубаку, выскочку... а вместо этого видели великого государственного деятеля»³, — блистательно резюмировал впечатления английских туристов от Франции выдающийся классик исторической науки Сорель.

* Incroyables — досл, невообразимые, прозвище модников в эпоху Директории.

Среди посетивших Францию англичан был и знаменитый лидер партии вигов Джеймс Фокс. Он был принят на ужин Бонапартом и как многие, кто встретил лично Первого консула, остался под впечатлением от этого свидания. Фокс с уверенностью заявил после этой встречи, что у него нет сомнений по поводу искренности Бонапарта и его желания сохранить мир.

Увы, несмотря на энтузиазм, который вызвало в Англии подписание Амьенского договора, и на дружеские визиты, мир между странами был непрочным. С первых месяцев его подписания английские купцы отметили значительное уменьшение прибыли от морской торговли. В 1801 г. Англия вывезла на экспорт 1 958 000 тонн различных товаров. В 1802 г. эта цифра упала до 1 895 000 тонн, а в 1803 г. до 1 789 000. Надежды на доходы от нового обширного французского рынка не оправдались. В начале 1803 г. во Франции был введен жесткий налоговый тариф, который особенно ударил по продукции текстильной промышленности, являвшейся, как известно, одной из главных составляющих английской индустрии*. Бонапарт, желая жить в мире с Англией, заботился прежде всего о развитии французской промышленности и совершенно не желал широко открывать двери дешевым английским товарам. Более того, Франция активно завоевывала новые рынки для себя. Французские товары отныне все больше продавались в Испании и даже в Португалии, которая всегда рассматривалась как чуть ли не вассальная Англии страна, появилась продукция французских фабрик, и прежде всего французское сукно. С другой стороны, мир позволил французам беспрепятственно ввозить товары из колоний. В Париже сахар, какао и кофе подешевели чуть ли не вдвое. Бонапарт нисколько не скрывал своих колониальных амбиций. Французы снова заняли Мартинику и Гваделупу, а на Сан-Доминго, где негры восстали против плантаторов, была послана мощная военная экспедиция под руководством генерала Леклерка. Двадцатитрехтысячная армия на борту огромной эскадры двинулась к острову, которым овладели восставшие под руководством Туссен- Лувертюра.

Бурное развитие французской промышленности, нежелание Бонапарта допускать на французский рынок английскую продукцию, наконец, французская колониальная экспансия и огромное усиление Франции на континенте — все это не могло не обеспокоить английскую буржуазию. В течение более чем столетия Англия была фактически одной мощной капиталистической державой в мире. Английские купцы и промышленники привыкли к тому, что у них не было опасных соперников. Везде английские дешевые и высококачественные товары легко подавляли конкуренцию слабо развитых мануфактур феодально-монархических стран. Так было, в частности, и в России, которая фактически превратилась в сырьевой придаток для английской индустрии. И вот в Европе появилось большое государство, где глобальные социальные изменения привели к появлению рыночной экономики. Более того, Франция стала не только страной с многомиллионным населением, мощной армией, освобожденным от пут феодализма сельским хозяйством, бурно развивающейся промышленностью, но и одновременно она стала страной поистине самой передовой науки. Те, кто хоть когда-нибудь занимался высшей математикой, конечно, знают имена Лагранжа, Монжа, Карно и Лапласа; фамилии Гей-Люссака, Ампера, Вольта, Френеля не могут не знать физики; Бертолле, Фуркруа и Шапталь оставили глубокий след в истории химии; Ламарк, Жоффруа Сент-Илер и Кювье поистине золотыми буквами записаны в истории биологии — и все это ученые наполеоновской Франции. Быть может, никогда ни одна страна в мире не видела такого гигантского скачка в развитии науки, какой пережила Франция в эту эпоху. И это тоже никак не следует скидывать со счетов. Отныне она располагала таким огромным потенциалом для победы в мирном соревновании с Англией, какой и присниться не мог Франции Старого порядка.

* В 1802 г. Англия вывезла на экспорт товаров на сумму 26 993 000 фунтов, из них продукции текстильной промышленности на сумму 15 281 000 фунтов, т.е. 56, 7%.