Аусвельмские охотники (СИ)

– Я реалист, – невесело усмехнулась Эрна, хотя глаза ее уже влажно заблестели. – У меня нет личного опыта, но я кое-что читала. Я о тех история, которые не были выдуманы, понимаешь? В придуманных, конечно, там все не так. Но на самом деле такого, как в романах, не бывает. Я еще не знаю, какая женщина ему нужна, но точно не такая, как я. И если я все же разузнаю, а потом притворюсь такой, как ему нравится… Я себя знаю. Я долго не продержусь. Мне придется отказаться от самой себя, от своих целей, а это совершенно невозможно. Я потом его же и обвиню в этом. А я не хочу, чтобы он был в чем-то виноват. Это просто нечестно, так поступать.

– И какой же ты видишь выход? – поинтересовалась Сиэннэ.

– А потом я подумала вот о чем. Какое, собственно, из всех чувств, которые я испытываю, называется любовью? Ведь когда я на него смотрю, я столько всего чувствую разом!

Сиэннэ подалась вперед с заинтересованным видом. Эрна уже понимала, что здесь для нее закрытая территория. Сменив десятки любовников, еще ни разу эта женщина не смогла полюбить кого-то по-настоящему. Она горько признавалась, что такие эмоции, наверное, вовсе ей недоступны из-за ее происхождения. И теперь ей было любопытно послушать рассуждения того, кто переживает это прямо сейчас.

– Столько всего разного, – продолжала Эрна, понемногу воодушевляясь. – Иногда такая нежность. И хочется схватить его и никогда уже не выпускать. Или я просто смотрю, какой он красивый, и радуюсь. Просто так, понимаешь? А иногда совсем наоборот. Такая злость, что хочется ударить. Но это когда я сама глупая. Пристаю к нему, хочу, чтобы он что-то сделал, а он не делает, и тогда я бешусь. Это мне совсем не нравится. Я не хочу злиться на него. Я же сама виновата, в конце концов.

– В чем виновата?

– Что влюбилась. Он ведь ничего вообще не сделал. А я веду себя, как дура. И вообще не понимаю, какой он. Что ему нравится, чего он хочет, о чем думает. Ничего про него не знаю, а туда же.

– Ты хоть поговорить-то с ним пробовала?

Эрна горько вздохнула. Она и сама понимала, что надо разговаривать с человеком, если хочешь что-то про него узнать. Но в присутствии Кайса с ней происходило что-то странное: никак не могла заговорить на серьезную тему. Мести всякие глупости, обсуждать городские сплетни, говорить о тренировках, ну или даже беззастенчиво хвастаться побежденными айзё – этого сколько угодно. Но если она хотела спросить о чем-то, что ее действительно интересовало, у нее словно отнимался язык. Не выговаривались слова, и все тут. К тому же, молчание в обществе Кайса нравилось ей куда больше. Что-то в нем было, в этом молчании. Каким угодно смыслом можно было его наполнить. И потому Эрна предпочла уйти от ответа.

– А что, если любовь – это вот то теплое чувство, которое возникает, когда я на него смотрю? – продолжила она, словно и не отвлекалась. – А уж это мне никто не помешает испытывать. Так ведь даже лучше, правда? Ничего лишнего. И я больше не буду злиться. Не буду думать ничего плохого. Буду просто радоваться, и все.

– Что-то не совсем тебя понимаю, – призналась Сиэннэ.

– Я решила, что больше не стану его добиваться, – сообщила Эрна. Вид у нее при этом был самый отчаянный. Решение далось нелегко, а еще сложнее было говорить о нем. – Пусть все будет, как есть. Просто буду находиться рядом с ним. Смотреть на него. Буду просто любить его, и ничего больше.

========== Глава двенадцатая, в которой холодно и страшно ==========

Зима катилась к концу, хотя главные морозы все еще были впереди. Сугробы в лесах лежали глубокие и рыхлые. Редко когда доводилось охотникам отправляться на задание без лыж, но и те проваливались, мало облегчая передвижение. Город боролся со снегопадами, как мог, и сезонные работники денно и нощно вывозили тележками снег на окраины, где сваливали в огромные кучи. На кучах потом строили детские горки, а чуть позже, когда снег начнет подтаивать, станут возводить крепости для игр в снежки.

Эрне зима показалась вовсе не заполненной какими-то событиями. По сравнению с осенью, когда стремительно развивалась скоропостижная ее влюбленность, когда настроение скакало от полного отчаяния к надежде и обратно, теперь, можно сказать, ничего и не происходило. Эрна мужественно придерживалась выбранной стратегии: не пыталась сделать ничего такого, что имело бы целью привлечь внимание Кайса. Любовалась издали, не позволяя себе никакого намека, никакого двусмысленного действия. Чувство ее, как она и ожидала, стало теперь светлым и немного печальным; благодаря смирению, оно перестало рвать ее на части, но с течением времени слабее не становилось. И так оно, казалось, могло тянуться вечно, поскольку никаких предпосылок к изменению ситуации не наблюдалось.