Аутодафе

за горой начиналась планета

ярко-черного вечного цвета.

сон песок и аскеза селедки

мне маячили быть перспективой

если выберу дни шелушить там

если выберу лето прожить там

и в канун февраля встретить друга

с колыбелью во рту звуков гласных

троекратно умноженных в связках

на снега полустанки и сахар

в отражениях чая и в серьгах

медной стружкой токующих в темя

нежность негу томление нежность

нежность негу томление имя

нежность негу томление силу

эта масть мне ломает колени

эти грезы блуждают в осинах

и чертовски изводят ночами.

время 3:50 плюс антракты.

и побелка на стенах и кофе.

до стенания хочется выпить.

мы встречались с тобой в Петергофе:

portishead и базальтовы ногти.

ни на что не похоже. я вижу

и робею и вновь атакую

воздух радужкой калейдоскопа.

поскорее бы что ли метели

и забыть про охоту морскую

и про горы где дышит планета

ярко-черного вечного цвета

и про медь. рецептура работы:

репетиция завязь концерта.

только вьет свои танцы селедка

и танцуют во льдах пароходы

и в глазах пламенеет люцерна.

2009 г. март. punto саnа.

гудбай

юмор драматичен как немое кино.

как венок на двери что закрыта давно.

как игрушечный танк. как рогатка в бою.

горько мне – я тебя я уже не люблю.

и ломается суть на гнездо поездов.

лучше соты чем мед. лучше ключ чем засов.

лучше драма чем фарс. лучше ад чем в раю.

горько мне – я уже я тебя не люблю.

повернись на 120. лучше на 60.

город пал до того как был без бою взят.

и летят телеграммы-ласточки в камыши.

мой язык онемел. рот печалью зашит.

медный всадник. марк твен. всадник без головы.

обезвредить любовь – ее сдать в сонм молвы

и курить приставляя дуло фильтра к губам.

разумеется camel. я всё помню. гудбай.

2012 г. зима.

«мой печальный дворник…»

мой печальный дворник

вышел на прогулку

стал ногами шаркать

в темных переулках

в доме жили люди

что-то говорили

гости подъезжали

к ним в автомобилях

мой печальный дворник

их встречал и кашлял

открывалась двери

наспех мыли чашки

гости поднимались

пыль с перил сметая

мой печальный дворник

вслед смотрел и таял

хлопали задвижки

клацали засовы

в нефтяных каналах

отражались совы

лето было странным

как невинный почерк

мой печальный дворник

вырастил двух дочек

прошлым летом в поле

пристрелил собаку

провожая в землю

поправлял ей лапу

все кто в жизни были

все ушли мгновенно

посмотри направо

посмотри налево

только и осталось —

кашлять на прогулках

и ногами шаркать

в темных переулках

и смотреть уныло

снизу в жизни горку

сплевывая в слякоть

жухлую махорку.

мой печальный дворник

будто запятая

постоял у окон

и в ночи растаял.

2009 г. ноябрь.

подвиг артиста