АУТОДАФЕ ЛЮБВИ (СИ)

Эти сенсационные признания двух нераскаявшихся грешников тут же были зафиксированы прыткими журналистами, уже смакующими свои сенсационные репортажи, которые должны появиться на следующее утро во всех газетах.

Костер долго не разгорался, и подручным палача пришлось подбросить еще сухого хвороста. Вязанка под ногами осужденного стала потрескивать, от нее поднялся дымок, и Драко, закашлявшись, замолк было, но тут же снова хрипло закричал:

– Пощадите Поттера! Он ни в чем не виноват! Он оболгал себя!

Дрова начали медленно разгораться, словно нехотя, выдавливая из себя не огонь, а черный, ядовитый дым. Палач, обеспокоенный тем, что жертва скорее задохнется, чем сгорит, плеснул немного масла по примеру того, как это делали в далекие времена инквизиторы, отправляя в пламя Святого Огня сотни, если не тысячи ведьм, колдунов, еретиков, лекарей–травников, отшельников и простых людей. Хворост стал разгораться, языки алого пламени, жадно пожирающие ветки, потянулись вверх. Малфой начал корчиться и стонать, пытаясь спастись от жара, он извивался, стараясь подтянуть ноги вверх. Вытянувшись, язык огня коснулся босых подошв и начал неторопливо лизать голые пятки. Отвратительное зловонье горелого мяса наполнило воздух. Малфой истошно закричал и забился у столба, призывая к милосердию не для себя, а для любимого человека, ибо кол пока не затронул жизненно важных органов Гарри, и гриффиндорца, хотя и истекающего кровью, но можно было еще спасти. Тем временем вязанка под ногами Драко уже разгорелась со всей силы, и палач поджег факелом остальные связки, лежащие по бокам столба. Огонь вспыхнул с новой силой, заставляя тело жертвы забиться в ужасных мучениях. Малфой выгнулся от боли, его истошный вопль заставил всех содрогнуться от ужаса. Теперь уже никто не смеялся и не отпускал сальностей, казнь была слишком зверской, толпа пресытилась кровью и теперь молча сочувствовала замученным жертвам.

– Гарри… спасите его, умоляю! Вы убиваете невиновного! – мучительный хрип вырвался из глотки Драко, когда языки пламени лизнули его босые ноги, заставляя белую кожу покраснеть от первых ожогов.

Замершая толпа мрачно наблюдала, как пламя быстро поднимается по окровавленным ногам юного аристократа, покрывая кожу волдырями, и уже начало лизать колени – в воздухе ощутимо сгущался запах паленого мяса. Медленно, но неумолимо огонь горящих дров подбирался к покрытым волдырями бедрам. Мольбы и крики сменились истошными, нечленораздельными воплями, тело забилось в конвульсиях. Густой запах паленой плоти удушливым смрадом стоял над площадью. Вопли и стоны жертвы эхом отражались от окружавших площадь домов и смешивались с ревом огня и мучительным хрипом бьющегося на колу Гарри Поттера, который кричать уже не мог. Голос пропал еще в самом начале казни Малфоя, пока он пытался умолять и просить пощадить возлюбленного. Теперь Гарри только хрипел, сипел, кашлял от удушливого запаха горящей плоти любимого человека, и блевал, а тем временем обожженные первым пламенем ноги Драко постепенно чернели в огне, который медленно поднимался все выше и выше. Дикие крики и безумные рывки отметили момент, когда огонь добрался до промежности и принялся пожирать истерзанные гениталии.

– Нет! – по–звериному взвыл Малфой, когда пламя огненным одеялом покрыло его извивающееся от боли тело.

Кожа шипела и пузырилась и вскоре стала лопаться вздувшимися волдырями, из которых начала брызгать кровь, моментально сворачивающаяся от чудовищного жара. Все тело сжигаемого заживо Драко Малфоя стало влажным, казалось, что кожный покров будто бы плавится как воск и медленно стекает. Многие из собравшихся отводили глаза от ужасного зрелища, не в состоянии смотреть на зверские мучения молодого парня, кожа которого медленно таяла в пламени, оголяя мышцы. Костер разгорался все сильнее и ярче. Над ним взвивались искры и, срываясь с трепещущих языков пламени, уносились в воздух. Поленья трещали, мерцая алым и золотым, и подергивались сизым пеплом. Сквозь гул пылающих бревен и треск лопающейся кожи доносились хриплые мольбы Драко о милосердии, прерываемые его слезами, а высокие языки пламени обвивали его тело и заглатывали в свои ненасытные пасти все глубже и глубже. Сквозь огонь зрителям хорошо было видно бьющееся, корчащееся тело хрипящего парня. Малфой задыхался, жадно хватая широко открытым ртом горький раскаленный воздух, который не приносил облегчения, а лишь сильнее разжигал пожар в измученном теле. Пламя охватило его всего, плоть пузырилась и сползала с костей, причиняя несчастному сумасшедшие по силе мучения. Вскоре огонь достиг его волос. Толпа наблюдала за тем, как парень мотал и бился о твердое дерево головой, объятой огненным нимбом. За это время, показавшееся Драко Малфою вечностью, дрова под ним разгорелись полностью, и взорам толпы предстал не стонущий и корчащийся от боли обнаженный парень, а лишенное волос, почерневшее, с оголившимися мышцами тело, висящее в раскаленных цепях. Над площадью стоял удушающий запах горелого человеческого мяса и воняло жжеными волосами.