Аваддон

 И опомнился Илларион от мрачного видения. Глазами сумасшедшими он смотрел на труп убитой им девушки. И понял, тогда он, не привиделось ничего, он действительно убил Дашу. Идя на преступление, он не думал насколько это ужасно убийство человека, вот жила девушка и теперь нет её! Илларион дико вскрикнул от охватившего его ужаса и отбросил верёвку в сторону, будто держал в руках ядовитую змею. И где-то в глубине души, ему чудилось, как глумится над ним  интурист Вагнер.  Ему бы бежать прочь, но во власти какого-то тупого безумия, словно он и не человек вовсе, а марионетка, подвязанная за нити, достал из пакета нож и кружку. Дрожащими руками он взял в руки холодное оружие. Хладные капли пота выступили  у него на лбу. Губы были сжаты. Глаза безумны. Жуткое волнение, сковало тело убийцы нервной дрожью. Парень разорвал сарафан и обнажил красивую пышную грудь девушки. Борясь со своими страхами, мрачными предчувствиями, пугаясь каждого шороха за спиной, словно вор на первой краже, Илларион со словами «прими дух мой Дьявол, во имя Вечности, в рабство своё» вонзил нож в сердце мертвой Даше. Красная тонкая линия легла на нежную кожу, и через мгновение  хлынула кровь. Илларион бросил нож и трясущейся рукой приподнял Дашу и подставил кружку под струю стекающей крови. После того, как кружка заполнилась до краёв, парень оттолкнул труп. Он преподнёс кружку к губам, и крепко сжав в правой руке крест - оберег, вырвал его и, бросив на траву, прочёл молитву:

             - Твоим именем Дьявол!
              Заклинаю и умоляю.
              О вечной жизни я мечтаю,
             Дай силы жить во веки веков,
             Освободи душу от смертельных оков,
             И прими в рабство своё.
                                                 Такова моя воля!
                                                        Да будет так. Аминь.

 Преодолевая  жуткое отвращение, Илларион сделал глоток и впервые в своей жизни, попробовал вкус человеческой крови. Парень поморщился и, закрыв глаза, осушил кружку до дна. Алая струйка крови, ручейком стекала по его губам.

 Илларион бросил кружку и решил проверить бессмертие, совершив ритуальное самоубийство. Осторожно, дрожащий от волнения руками, он взял нож и, наставив остриё на сердце, надавил на рукоятку. Лезвие плавно вонзилось в плоть, чуть выше сердца с невыносимой режущей болью. Внезапно в глазах Иллариона всё потемнело, он начал задыхаться. Рот омыла кровь. Озноб пробежал по телу парня. На последнем дыхании, сжав зубы в ярости, Илларион вынул нож и, бросив его на траву, проклял Велимира Вагнера, за коварный обман. Смерть, которую Илларион так боялся, медленно приближалась к нему.

 - Посмеялся проклятый интурист, Ваг…Ва…Ва…

 Парень пошатнулся и замертво рухнул у ног Даши. Поляна погрузилась в сон Смерти…

   Когда Илларион и Даша не вернулись в назначенный час, домой, Людмила (мать Даши) заволновалась. Поначалу она решила, что Даша задержалась у Иллариона, и чтобы развеять всякие сомнения позвонила к Анне. Но Анна, взволнованная не меньше самой Людмилы, сказала, что сын не возвращался и на сотовый телефон не отвечает. Решено было звонить в милицию, но потом неожиданно передумали, решили бежать в лес на поиски. Но мужья не пустили жен тёмной ночью,  а ушли сами, с уговором, ежели к утру не найдут, то тогда сообщат в милицию. О трагедии, конечно же, родители не подозревали, и думать не хотели. Но, что сделано, того уже не исправишь. Мечта безумца обратилась в беду…

 А между тем в Пушкино стояла душная ночь. Анна и Людмила были на квартире Гриценко, в тревожном ожидании мужчин или Даши с Илларионом. Женщины успокаивали себя мыслью, что молодые влюблённые просто убежали. Ах, если бы это было так! Но…

 Страх и волнение составили им компанию и терзали сердца мрачными мыслями. Тишина, женщин угнетала, ожидание убивало, надежда на лучшее не умирала в любящих сердцах. Природа спала сном слепых надежд. Анна стояла у окна и, скрестив руки на грудь, отчаянно вглядывалась в пустую улицу: не появятся ли кто? Но улица, словно зловеще насмехаясь над горем женщины, дышало одиночеством. Горькая слеза скатилась по щеке Анны, отражая Лунный свет, она сверкала словно роса.

 Людмила сидела на диване и тихо молилась. Мрачная, холодная комната погрузилась в тупое ожидание. А что может быть хуже ожидания…

 Никифор и Андрей вернулись утром и, увы,  не с хорошими вестями. Дикий крик отчаяния вырвался из груди матерей, когда мужья со слезами на глазах сообщили о смерти детей. И ещё долго пав на колени, матери обнимая трупы, оплакивали своих детей.