Авадон (СИ)

- И то, и другое, - Ксавье принялся отсчитывать купюры.

- Тогда, может быть, вы мне расскажете, что это за машина и как она выглядит? - не выдержал Лимек.

- Нет, -Ксавье невозмутимо протянул Лимеку пачку денег. - Здесь тысяча. Будет мало - приходите еще. Или позвоните Ленцу. Вы молодец, Лимек! -директор улыбнулся с одобрением и щелкнул крышкой часов. - Я вами очень доволен...

- Еще один вопрос.

- Да? - удивленно поднял взгляд Ксавье.

- Если я найду аппарат Петерсена - что мне с ним делать?

На лицо фабриканта легла тень. Ксавье скривился, как от зубной боли, и выговорил с видимым отвращением:

- Уничтожить, Лимек. Уничтожить любой ценой.

16

В приемной пентхауса Лимек встретил причину нетерпеливых поглядываний на часы Ксавье. Причина сидела, утонув в глубоком кресле и выставив худые, словно у цапли, колени, обтянутые узкими брючками в мелкую полоску. Круглые черные очки, как у слепого, поблескивали, а тонкие пальцы с длинными ногтями задумчиво вертели ротанговую трость. Коверкотовое пальто и тирольская шляпа висели на вешалке рядом.

Теперь была очередь Лимека вежливо раскланиваться. Коверкотовый ответил широкой улыбкой, встопорщив щеточку усов и продемонстрировав золотую коронку.

Все-таки дублер, подумал Лимек, спускаясь на лифте. Выйдя из "Гедонии", он перешел улицу и заглянул в крошечную, на три столика, закусочную, из окон которой открывался шикарный вид на парадный вход "Гедонии", украшенный полуобнаженными кариатидами и барельефом, изображавшим спуск Авернуса в Бездну.

Лимек собирался заказать комплексный обед, но гороховое пюре с соевой котлетой (всего за четырнадцать талеров - для Бельфегора, может, и "всего", а в "Голодной скрипке" за эти деньги получишь то же самое в двойном размере, плюс выпивка) не возбудило его аппетит, Лимек ограничился хот-догом и стаканом томатного сока. В сосиске, наверно, присутствовало мясо, не исключено, что собачье - а иначе с чего бы ей стоить шесть талеров?

Пока Лимек ел, из вращающихся дверей "Гедонии" выходили люди. Коверкотового среди них не было. Лимек заказал кофе. Ему принесли чашечку размером чуть больше наперстка и ценой в два талера. Но эта чашечка давала Лимеку право занимать свой наблюдательный пункт сколь угодно долго...

Прошло полчаса. Коверкотовый так и не появился. Лимек решил, что его визави вышел через один из черных ходов - их хватало как в самой "Гедонии", так и в подземном убежище. Сыщик допил кофе и собрался уходить, когда к крыльцу отеля подъехал таксомотор, а из него выбралась Альбина Петерсен. Таксомотор остался стоять на месте, не опуская флажок "занято". Пришлось заказать еще один кофе...

Допить его Лимек не успел. Альбина провела в "Гедонии" не больше десяти минут. Выйдя, он нырнула обратно в машину, и Лимек, бросив на стол деньги, выскочил из закусочной, на ходу ловя другое такси.

Альбина поехала в Ашмедай - единственный район города, где приближение Шторма пробуждало лихорадочную активность. Все коренные обитатели бульвара Фокалор, от рядового крупье в казино "Трикветра" и уличных девок, что ошиваются возле дома терпимости "Лилит", и до хозяев этих заведений, твердо знали: чем ближе Шторм, - тем больше денег оставят авадонцы в кофейнях и кафешантанах, кабаре и казино, турецких банях и опиумокурильнях, массажных и тату-салонах, иллюзионах и кунсткамерах, и - не будем забывать о главном промысле Ашмедая - борделях, борделях и еще раз борделях! При всей своей тщетности, попытки укрыться от Шторма в пучине порока, азарта и сладострастия не прекращались никогда, и, в основном оттого, что, при одинаковой неэффективности, такое времяпрепровождение куда приятнее сидения в подземных убежищах. Если уж суждено кому-то было погибнуть в эту роковую ночь, то сделать это горожане намеревались с музыкой.

Музыка в Ашмедае играла повсюду. Начиная от шарманок зазывал подле сияющих тысячью огней (и это несмотря на пусть и сумрачный, но все же полдень!) каруселей, окружавших пестрый шатер цирка-шапито на перекрестке бульвара Фокалор и улицы Семи Праведников, и заканчивая всегда распахнутыми дверями казино, где ее почти заглушал звон монет в игровых автоматах и жужжание рулеточных колес. В кабаре "Велиал" гремел канкан, а через дорогу под тягучую арабскую мелодию виляли тощими бедрами полуголые танцовщицы бурлеска "Ариман". Гарсоны с напомаженными волосами спешно писали мелом на грифельных досках особое меню ресторанов на сегодняшний вечер (особость заключалась в удвоенных ценах), а в витринах борделей сидели девицы гренадерского роста, одетые лишь в нижнее белье и сетчатые чулки, и смотрели на проходящих со смертельной скукой...