Авалон

По каменным ступеням, между высоких и серых колонн, которые по сути были высечены в горе, я поднялась в зал храма. Это было небольшое помещение. По кругу располагались маленькие светильники, в которых был заключен наш свет, поэтому они никогда не переставали светить, а еще и согревали воздух. Из-за него здесь всегда было тепло и уютно, даже несмотря на холодную погоду снаружи. Каменные ступени вели вниз, к сердцу горы, где располагался каменный алтарь, с высеченными на нем письменами молитвы. Молитва была написана на мертвом языке, на котором говорили по времена жизни Создательницы. Внутри самого камня была заключена анима. Каждая будущая королева или король Сетона, прежде чем взойти на престол, должен был пройти обряд посвящения. После того, как готовность будущего правителя подтверждал Совет и текущий монарх, он должен был получить одобрение от Создательницы. Он в одиночестве проводил несколько часов перед алтарем, настраивая, успокаивая свой дух. Обряд завершался прочтением хвалы. Королева рассказывала об этом незабываемом моменте, о том умиротворении и душевном спокойствии, которое нахлынуло на нее после этого. Это единственный раз, когда ты можешь слышать, как с тобой говорит сама Создательница. Если она дает свое одобрение, то анима переполняет тебя Силами. Она вырывается, выплескивается, расходится волнами по всему королевству, знаменуя, что теперь у нас есть новый правитель.

Я уже не могла дождаться момента, когда Совет и королева сочтут меня готовой, чтобы пройти посвящение. Аластриона взошла на престол, когда ей исполнилось восемнадцать лет. Сейчас, я уже почти на три года старше ее, когда она начала управлять королевством. Но и она, и Совет все еще твердят, что я не готова.

Киваю в ответ поклон двух жриц, которые заняты уборкой храма и выхожу на улицу. Поднимаю взгляд вверх на темно-серое небо, затянутое тучами. В душе непонятная сумятица. От полученных новостей хочется приступить к каким-то действиям, а вся эта неопределенность лишает возможности сделать это. Чувствую себя абсолютно бесполезной. Уговариваю себя не отправиться в темницу, чтобы лично поговорить с заключенными, но рассудок говорит, что Арлете это не понравится. А это последний человек, которого я бы хотела расстраивать.

Пока спускалась обратно и шла через площадь во дворец, на улице уже стало смеркаться. Торговцев стало заметно меньше, а те кто еще остался, сворачивают свои палатки и убирают нераспроданный товар.

Мне всегда нравилось в одиночестве бродить по узким, вымощенным брусчаткой, улицам Соула. Заходить в пекарни или таверны. Слушать о чем говорят люди и просто наблюдать за жизнью. Не редко ко мне подсаживались незнакомые люди и говорили со мной о королеве, о том как они ее уважают и справлялись о ее здоровье, рассказывали о своих переживаниях и проблемах. Даже не с целью получить совет или решение, а просто высказаться. В такие моменты, сердце наполнялось теплотой от того сколько уважения и участия в людских словах. Мне хочется сделать и отдать этим людям все, что у меня есть. Со всей горячностью и душой стать не только королевой их страны, а королевой их сердец. Я никогда не могла оставаться в стороне от происходящего в своем королевстве. Их боль, переживания и надежды, красной нитью проходили сквозь мое сердце. Мне хочется пойти к этому Брайсу, посмотреть в глаза и узнать таки наконец, что там произошло на самом деле. Действительно люди начали относиться к нам с ненавистью? Эта мысль пугает. Встряхиваю волосами, чтобы прогнать эти мысли из головы.

Уже поздно, поэтому решаю достать вопросами Арлету завтра с утра на занятиях и пойти в свои покои. Навстречу мне летит, на развевающихся полах своей мантии, настоящая заноза в заднице.

– Авалон, где ты была? Я тебя ищу весь вечер. – Атти берет меня под руку.

Я обожаю ее всем сердцем. Мы выросли вместе и с детства были неразлучны. Ее родители были лекарями и отдали ее на обучение во дворец, когда ей было шесть лет. Мы всюду ходили вместе и из-за сильной разницы во внешности жители дворца нас прозвали “день и ночь”. У нее была кожа цвета бронзы, длинные волосы, ниже талии, она носила практически всегда распущенными. Они падали на спину плотной кудрявой копной. Но самым красивыми были ее глаза. Они были яркого, насыщенного цвета бирюзы. Посмотрев в них, уже невозможно было оторваться. Они вызывали зависть у девушек, а многих мужчин лишали возможности говорить связно. Атти была прекрасно осведомлена о том эффекте, который производила ее внешность на окружающих, но изредка пользовалась этим.

– Арлета искала меня? – спрашиваю я, пока мы медленно идем в сторону моих покоев. – Ты уже слышала, что произошло?

– Да, слышала, – протяжно выдыхает она. – Такая дикость…Кто бы мог подумать, что такое произойдет, правда?

Я что-то бурчу в ответ, что можно расценивать, как согласие и спрашиваю:

– Арлета поделилась чем-то?

– Не-а. Она бегала здесь, искала тебя. А потом, что-то пробурчала про неблагодарных, мелких принцесс и ушла. – Атти широко улыбается и пихает меня локтем в бок.