Авалон: Хроники Бессмертных (СИ)

     – Тань, тебе водички принести? – в дверях комнаты показался Антон со стопкой наколотых поленьев в руках для растопки печки, глядя, как Татьяна, совершенно ошарашенная, медленно опустилась на диван.

     – Н-н-нет, спасибо, Тош… – наконец откликнулась она, чуть отодвигая от себя коробку с елочными шариками. – Просто потом уборки столько будет… чур, прибираться будем все вместе! Никого из дома не выпущу, пока здесь всё вылизано не будет.

     – Конечно, любимая! – Вова послал ей воздушный поцелуй и принялся напевать: «только раз бывает девятнадцать в жизни лет…», при этом чудовищно фальшивя то ли от радости, то ли просто так.

     Тем временем остальные их друзья уже брели по заснеженным Люберцам в поисках нужного дома.

     – Бирюк сказал: улица Ленина, дом девяносто семь! – крикнул Слава пробирающимся за ним по его же собственным следам товарищам сквозь метель.

     Как только они сошли с платформы за городом, то тут же утонули по колено в сугробах – здесь снег никто и не думал убирать.

     – Ты уверен, что мы идём в правильном направлении? – крикнула ему в ответ Машка, стараясь пересилить вой ветра.

     – Понятия не имею, – огрызнулся тот.

     – Как обнадеживающе, – услышала Малиновская рядом с собой комментарий Евгена. Все время в пути он был необычайно тих и практически никому не возражал – наверняка исключительно потому, что измыслил какую-нибудь очередную пакость – решила про себя Маша. Ей уже не верилось в то, что Женя может вести себя нормально ради хорошего настроения у других, пусть даже и в канун такого замечательного праздника, как Новый год. Хотя… кто знает…

     Наконец им удалось выйти на какую-то более-менее широкую, очищенную улицу, и они буквально сразу же отыскали на ней нужный им дом – в округе он был чуть ли не единственным, в котором горели практически все окна и ярко переливались гирлянды – это уже постарался Антон. Пока друзья преодолевали путь до калитки, они увидели, как туда же зашла ещё одна группа веселой молодежи, опередив их лишь на каких-нибудь полминуты. До наступления Нового года оставались считанные часы, и гости уже начинали собираться.

     Пройдя последние несколько десятков метров, ребята вошли в дом. Со всех сторон на них тут же навалился веселый гомон, звуки музыки и вкусные запахи готовящихся блюд. Внутри было уже довольно много народу: все суетились, куда-то бегали, что-то кричали друг другу на разные голоса – создавалось ощущение столпотворения и полной неразберихи. Пока Малиновская и остальные раздевались, пытаясь хоть каким-то образом пристроить свою одежду (все вешалки в коридоре уже давно были заняты, и большинство курток самых разных цветов были попросту свалены на креслах в огромные кучи), к ним вышли Антон и Бирюк.

     – А-а, вот и самые мои главные гости пожаловали! Проходите-проходите! – Вова по очереди жал руки парням и попутно расцеловывался с девчонками.

     От внимательных Машиных глаз не укрылось, что, пока парни обменивались рукопожатиями, получилось так, что Антон оказался прямо напротив Евгена и слегка замялся, не зная, стоит ли приветствовать и его тоже – после той перепалки в Румынском зале Нифльхейма они так и не обменялись хотя бы парой фраз. Но тут вроде подоспел Бирюк, и Антон – как бы тоже за компанию – пожал руку Евгену сразу после него. По Жениному лицу в этот момент вообще совершенно невозможно было понять, какие эмоции он испытывает и о чем думает – с его стороны это было будто бы беспристрастное, ни о чем не говорящее приветствие.

     Когда все разделись, Бирюк позвал всех парней за собой, чтобы те помогли ему перетащить какой-то стол и ещё закрепить ёлку, с которой, как было понятно из его слов, имелись какие-то проблемы.

     – Вы, девчонки, пока побродите тут, – уже уходя, Вова неопределенно махнул рукою Маше и Насте, имея в виду, очевидно, весь дом в целом. – Я просто не знаю, нужна ли Таньке какая-нибудь помощь на кухне или они, может быть, уже всё с остальными девочками приготовили. В любом случае, если что-то будет нужно – она вас найдёт. – и с этими словами он скрылся за дверью.

     Немного потоптавшись в коридоре, подруги прошли в большую комнату, в которой уже начали накрывать столы и стелить огромные, расшитые красными маками скатерти. Толпилось много народу, и Маша даже не всех знала в лицо: у Бирюка имелось великое множество знакомых, коллег и друзей – какие-то люди были ей совсем не знакомы, которых она видела в первый (и, скорее всего, в последний) раз, а кое-кто уже попадался ей на глаза, но она не могла припомнить ни время, ни место, где это могло происходить, и не знала их имена. Кажется, как-то Татьяна говорила им, что будет несколько человек из их двора, и теперь Малиновская вместе с Настасьей пыталась отыскать в толпе хоть какие-то хорошо знакомые физиономии.

     – Мы стоим тут, как дуры! – шепнула Настя Маше и, подхватив её под руку, потянула вглубь толпы.

     Пока они рассматривали закуски, уже появившиеся на некоторых столах (Малиновская украдкой даже попробовала некоторые из них, потому что немного проголодалась), к ним подошёл незнакомый парень.