Аванпост

Обрадованный Голубь направился к повозке. Во-первых, ему был по душе Малец, ну а потом, эта история начинала занимать его. К примеру, за ними следует женщина. Ясно, что она замешана в том же деле, из-за которого стреляли в Мальца. И в Троппауэра стреляли. Какое только отношение может иметь к ним этот забубённый поэт?

Несомненно, что ключ к загадке нескольких убийств, одной военной тайне и поступкам многих бесчестных людей — Малец. Теперь-то он не будет слушать его признания вполуха. Голубь поставил ногу на колесо и влез под брезент. И, отпрянув, замер на месте. Малец лежал на кровати мертвый.

Убили все-таки.

Глава восемнадцатая

1

Он был мертв уже несколько часов.

И убили его каким-то мудреным способом. На теле нашли шесть или восемь красных пятен. Их происхождение так и не смогли установить… Они выглядели как щипки или ссадины и затрагивали лишь поверхность кожи,.словно кто-то ущипнул его в нескольких местах двумя пальцами. Через поры кое-где сочилась кровь, едва заметными капельками.

— Я слышал о подобных симптомах, но в данном случае это невозможно, — сказал врач. — От укуса коралловой змеи, которая водится в Южной Америке, у жертвы происходит закупорка вен, и кровь, скопившись в артериях, начинает сочиться через поры. Однако на теле этого человека нет укусов, и мы не в Южной Америке. Несомненно одно: его убили.

А Голубь опять был вне подозрений: когда он вошел в повозку, Малец был уже давно мертв.

Офицеры мерили его недобрыми взглядами. Они знали, что в роту могли затесаться самые разные люди. Наверху их предупреждали перед выступлением, чтобы они не спускали глаз с подозрительных личностей…

— В кандалы его… — сказал Гардон, когда Финли доложил ему о случившемся. — Учинить допрос и с усиленной охраной отправить в Тимбукту, пусть военный трибунал разбирается.

— А что писать в донесении? Что стреляли из его ружья, хотя его не было на месте преступления? Или что убили больного, которого он пришел проведать?

— Не защищайте его! Мы в армии. Когда он взорвет строящуюся дорогу или склад боеприпасов, будет поздно куда бы то ни было его отправлять.

— Не сочтите за дерзость, господин капитан, но я бы не советовал вам так поступать. В первую очередь надо расспросить его фельдфебеля. Военный трибунал станет заниматься им только в том случае, если найдутся основания для обвинения.

— Только, пожалуйста, не умничайте, — ответил Гардон, которому близость укрепления вернула его самонадеянность, и теперь ему было стыдно, что, поддавшись страху смерти, он выказал слабость. — Фельдфебеля я в любом случае выслушаю, а потом решу, исходя из высших стратегических соображений, которые диктуются моментом.

Позвали Латуре.

Он рассказал, что Аренкур был направлен в унтер-офицерскую школу, но за побег лишен полученных привилегий. Что поход он переносит так, словно уже бывал в Африке, хотя и отрицает это. По службе замечаний не имеет, разве что жалобы некоторых унтер-офицеров, недовольных обращением «старик»…

— Вот видите!… — возликовал Гардон. — Этот тип записался новобранцем, а фельдфебель считает, что он уже был в Африке. Это подтверждает мои подозрения. Фельдфебель Латуре! Не спускайте с этого прохвоста глаз. Давайте ему самые сложные задания. Большой беды не будет, если этот подозрительный субъект не вынесет тягот службы… Rompez!

Финли промолчал, а Латуре ушел.

— Конечно, вы поступили бы иначе… — свысока бросил капитан. — Запомните, мой друг, что в армии осторожность иногда заставляет быть безжалостным. Чем скорее все сомнительные лица сыграют в ящик, тем лучше. Именно этого от меня ждали наверху, когда доверяли столь необычное задание…

И поскольку Финли по-прежнему молчал, капитан продолжил еще более официальным тоном:

— Распорядитесь, господин лейтенант, чтобы эта банда подтянулась и вступила в форт не как цыганский табор! Надо отметить, что, пока я был нездоров, дисциплина почти полностью развалилась. К сожалению, я ке могу поспеть всюду один…

Финли щелкнул каблуками и ушел.

У палатки его догнал фельдфебель и доложил:

— Четырех солдат с подозрением на тиф оставляю, согласно предписанию, на месте, чтобы в форте могли предпринять все необходимое.

— Как вы хотите их оставить?

— С палаткой, лекарствами и продовольствием. Под присмотром Аренкура.

Финли оглядел фельдфебеля с ног до головы и презрительно сказал:

— Что ж, все по уставу. Rompez!

2

Финли не разозлился бы так, знай он, как обрадовался Голубь безжалостному приказу. Хо-хо! Можно считать, у него уже тиф! Самая что ни есть верная смерть «при исполнении служебных обязанностей», тут уж не придерешься!

Остальные уже были далеко, шли по направлению к Ат-Тариру, а он сидел перед палаткой, внутри которой лежало четверо больных. Светало.

На сердце у Голубя было тяжело. Он привязался к Мальцу. Господи… Господи… бедняга… Какая жестокая, страшная жизнь и каким чудовищным, подлым способом убили этого милого, запуганного парнишку… Но теперь он этого дела так не оставит! Достаточно он в своей жизни прочитал детективных романов, чтобы знать, как вести себя в подобных случаях. Все очень просто.