Авантюра времени

Мир, как он открывается нам с феноменологической точки зрения, есть, стало быть, не только совокупность перцептивных и испытываемых возможностей. Он также есть нечто такое, к чему мы можем относиться в свете разного рода способностей, которые принадлежат нам как человеческим существам, включая наивысшую способность, отделяющую нас от животных: способность принимать решение о нашем собственном существовании как таковом, в его целостности. Мир является структурированной совокупностью возможностей, которые открываются нам в свете наших способностей различного уровня. Поскольку понимание есть одна из таких способностей, мир также образует значащий контекст, горизонт смысла. Как пишет Хайдеггер, «мир есть тотальность возможностей, сущностно и внутренне принадлежащих Dasein»[126] Некоторые из этих возможностей иерархически структурированы между собой согласно отношению цели к средству. Некоторые проекты зависят от других проектов и подчинены им, но в конечном счете все они зависят от одного общего проекта существования, который определяет меня как такого или иного. Следовательно, мир ни в коем случае не является простой совокупностью предметов, фактов и состояний вещей, которые могут быть испытаны и познаны. Вне всякого сомнения, мир с самого начала является также системой возможностей, соответствующих различным способностям, в свете которых вещи могут представать передо мной как облеченные смыслом и подчиненные свойственной мне наивысшей способности — самому решать вопрос о себе и своем существовании.

Так мы пришли к такому пониманию мира, относительно которого больше не имеет никакого смысла утверждать, будто он односторонне «сконфигурирован» одним лишь Dasein. В самом деле, те возможности, которые открываются в мире, зависят от наших способностей, но никоим образом не создаются ими. К примеру, все то, что может быть нам дано в восприятии, зависит от сущностных возможностей, а именно от универсального пространственно-временного a priori, необходимым образом структурирующего всякий опыт. Очевидно, что эти сущностные, не более чем логические, возможности не могут быть кем-либо «созданы». Разумеется, без «субъекта», способного постигать и выражать такие сущностные возможности, сам разговор о них не имел бы никакого смысла. Однако отнюдь не наши способности «возможнят» эти возможности в каком бы то ни было смысле. То же самое можно сказать о тех удобных случаях, которые предоставляются нам, исходя из некоторой ситуации. Естественно, благоприятный случай существует только для того, кто способен им воспользоваться, кто стремится к достижению целей и — что касается бытия человека — кто сам задает себе цели, принимая решение о своем существовании как таковом, в его полноте. Однако отсюда никоим образом не следует, что эти возможности «созданы» именно им. Способности и удобные случаи здесь строго коррелятивны. Удобные случаи предоставляются только в отношении к способностям, но и способности имеются только в отношении к удобным случаям, благодаря которым они себя проявляют. Короче говоря, за исключением тех наивысших возможностей, которые «существуют» только в той мере, в какой мы уже спроецированы в них и которые я предложил называть «экзистенциальными», бо́льшая часть открывающихся в мире возможностей не конфигурируются «субъектом», в каком бы смысле ни понималось действие конфигурации. Здесь идея «наброска мира» (Weltbildung) со стороны Dasein выглядит несостоятельной.