Авантюрист

Черно держался в седле как мешок. Всё население посёлка залегло, затаилось, разбежалось перед страшным ликом лысой болезни; поддерживая Черно и ведя лошадь под уздцы, я вывел маленькую кавалькаду за околицу, в поле, и там с облегчением придал сонному магу безопасное положение поклажи — поперёк седла. Танталь зябко поёжилась, Алана фыркнула; на четверых у нас было три лошади, я вскочил в седло и посадил Алану перед собой, Танталь, отличная всадница, взяла за повод лошадь Чонотакса — и так, небыстро, объезжая лужи, мы двинулись навстречу судьбе.

Судьба не была к нам благосклонна.

Солнце повисело над горизонтом и навострилось уже кануть за чёрную кромку леса, а дорога всё тянулась, не подавая ни малейших признаков человеческого жилья. А ведь десять дней подряд я по десять раз выспрашивал о дороге, и по всем рассказам выходило, что неподалёку должен быть хутор, и не один!

Мы пересекли маленькую речку, через которую был перекинут чахлый дырявый мост. Лошади неохотно ступали по подгнившим доскам; мои спутники молчали. Танталь и Алана нервно вглядывались в сгущающиеся сумерки — ждали увидеть дымок над горизонтом, или строение, или хотя бы одинокий сарай; вечер был совсем весенний, безветренный и относительно тёплый, но странная шутка, которую играет с нами хутор, не нравилась никому.

Что до господина мага, этого странствующего мешка со сновидениями, то вот уже пятнадцать дней я не слышал от него ни слова.

Солнце село; навстречу нам из полутьмы выплыл мостик, как две капли воды похожий на тот, что мы уже проехали. Лошади сдержали шаг. Мои смутные подозрения превратились в уверенность.

— Мы ведь не сворачивали, — упавшим голосом сказала Алана. — Это в лесу можно кружить, но мы же ехали ПО ДОРОГЕ!

Я слез с седла. Подошёл к перекинутому через седло Чонотаксу; в таких случаях обычно берут за волосы, и я на секунду растерялся. Потом ухватил господина мага за подбородок и поднял его голову, заставляя посмотреть себе в глаза.

Чонотакс Оро спал. Лицо его, как обычно, оставалось совершенно немым и непроницаемым.

— А они во сне не колдуют? — спросила Алана. — Может ему, к примеру, присниться вот эта дорога? Ну, во сне?

— Это, наверное, другой мост, — неуверенно предположила Танталь. — Просто в этой местности все мосты одинаковые…

Я подошёл к мосту. Раздражённо стукнул по трухлявым перилам; перила охнули и отвалились. В темноте уже невозможно было с точностью сказать, тот это мост или другой. В этой, как говорит Танталь, местности жители из рук вон плохо следят за мостами…

— Вода есть, — бодро сказала Алана. — Вон, целая речка… Еда есть. И не зима ведь, мороза нет… Переночуем…

Другого выхода не оставалось. Моей маленькой местью Черно Да Скоро был костёр, сложенный из обломков перил. Другого топлива почти не было, а большого пламени из перил не устроишь; я напоил лошадей, потому что кормить их всё равно было нечем.

— Оттащи его от костра, — сказала Танталь.

— Как ты заботишься о его благополучии, — сказал я зло. — Не ты ли первая спрашивала, можно ли его убить?

— Оттащи его от костра, — повторила Танталь, не повышая голоса. — Он не должен лежать у огня…

— Он этот огонь руками рвёт, как паклю, — сообщил я сухо. — Тебе нужно — ты и оттаскивай. А я благородный господин, потомок Мага из Магов, и я уже натаскался!

Танталь поднялась. Подошла к Черно, взяла его за плечи; удобнее, как мне кажется, было бы тянуть за щиколотки. Но может быть, Танталь смутилась бы видом голой головы, подпрыгивающей на кочках?..

Усилие, ещё усилие; Танталь упрямо тащила господина мага за грань светлого круга. Интересно, о чём они говорили тогда, в лесу? На поляне? И ведь Черно видел, что есть свидетель…

Или не видел?

— Оставь, — сказал я устало. — Ладно, я сам…

Танталь не ответила. Оттащила сонного Черно подальше от костра, постояла над ним — я видел только чёрный силуэт. Потом вернулась к огню, и некоторое время мы жевали хлеб с разогретым на костре мясом.

— Ретано, расскажи историю, — попросила Алана.

Я растерялся:

— Какую?

— Да любую… Как ты рассказывал. Про разбойников, например.

— Про разбойников не надо, — проронила Танталь сквозь зубы.

— Тогда про призраков, — согласилась покладистая Алана.

Молчали обломки перил, окутанные огнём. Когда-то, наверное, их касались тысячи разных рук, а теперь касалось пламя. И если человеческие прикосновения только чуть стёрли терпеливое дерево — огонь поедал его, неспешно, но неотвратимо. Ради того, чтобы дать нам возможность согреться…

«Он мёрзнет».

Кто это сказал? Где я, пёс подери, это слышал?

Я обернулся в темноту. Как будто боялся, что связанный Черно Да Скоро встанет и убежит.

— Про призраков… Значит, так. Стоял на земле старый замок, а в подвале его ютился призрак… Он был тоже немолодой, щуплый такой, близорукий…

— Призрак?! — Алана фыркнула.