Авантюрист

Сказать, что господин Борисов встретил меня с распростертыми объятиями, — значит, сильно погрешить против истины. Его испуганный вид никак не соответствовал ни моему мажорному настроению, ни погоде. За последние полгода Борисов изрядно пополнел, что негативно отразилось как на его внешности, так и на психическом состоянии. И вообще: утверждение, что толстые люди добродушнее худых, на мой взгляд, очень спорное, во всяком случае, я ни разу не встречал человека, которого лишние килограммы излечили бы от жадности, подлости и скудоумия. И в этом ряду Борисов не был исключением, поскольку все вышеперечисленные качества были присущи ему от рождения. Друзьями мы никогда не были, да и познакомились совсем недавно, но иной раз, чтобы понять человека, вовсе не надо съедать с ним пуд соли, иногда достаточно посидеть с ним пару раз за карточным столом. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что ателье господина Борисова процветало. Около десятка клиентов прогуливались по салону, присматриваясь к выставочным образцам и торгуясь по поводу цен, зашкаливающих за рамки приличий. Борисов пригласил меня в кабинет и предложил стул, а сам потянулся к резному шкафу, где у него наверняка была спрятана бутылка спиртного. Обстановка кабинета была далека от деловой и больше напоминала будуар светской красавицы середины девятнадцатого века, но очень может быть, что так и должны выглядеть кабинеты владельцев ателье, людей по сути своей творческих и предрасположенных к прекрасному. В любом случае этот антиквариат недешево обошелся Борисову, если, разумеется, не был просто подделкой под старину.

— Я вас не выдал, — сказал Борисов, отворачиваясь от шкафа и занюхивая коньяк рукавом. — Клянусь.

— Неужели даже не упомянули? — поразился я чужому благородству.

— Я вынужден был признаться, что проиграл некоему Феликсу Строганову крупную сумму в фальшивых купюрах, но ведь они об этом и без того знали.

— Вы обратились за помощью к Косоурову?

— Да. После смерти Свистунова он оказывает мне поддержку.

— И он посоветовал вам ткнуть пальчиком в одного приезжего шатена как человека, причастного к исчезновению Банщика?

— Да. А откуда вы знаете?

— Неважно. Вы в курсе, что Алекперов убит?

— Быть того не может! — ахнул Борисов. — То есть Косой мне говорил, что в «Старом замке» произошла потасовка, но я ведь их предупреждал, что эти люди очень опасны. Тут моей вины нет.

— Алекперов был убит в больнице, и у его подельников есть основания полагать, что именно вы приложили к этому руку.

Борисов побледнел, схватился было за сердце, но потом вновь потянулся к заветному шкафчику, хотя я сильно сомневался, что хранящиеся там целебные капли могли избавить его от грядущих неприятностей.

— Не увлекайтесь, Борисов. Вы знаете, что за вами следят? Возле вашего ателье стоит машина, в которой сидят люди, недружелюбно настроенные по отношению к вам.

От шкафчика Борисов отправился к окну, слегка отодвинул портьеру и выглянул наружу. Бледное лицо его покрылось капельками пота. Ему, конечно, было чего бояться. Он слишком неосторожно влез в дело, от которого следовало держаться подальше, и эта неосторожность сулила ему массу неприятностей, включая и гибельные для организма.

— Вряд ли они станут убивать вас прямо по выходе из ателье. Место здесь людное, город они знают плохо, слишком велика опасность попасть в лапы правоохранителям.

— И что же мне делать? — растерянно посмотрел на меня Борисов.

— У вас есть служебный выход?

— Есть.

— Отлично. Вы пройдете через двор к остановке автобуса. Там будет стоять моя машина. Я попытаюсь вытащить вас отсюда.

— Но ведь они будут стрелять, — в ужасе взмахнул руками Борисов.

— Вы предпочитаете, чтобы вас застрелили здесь, в кабинете?

— Но почему я, Господи! Ведь ни в чем же не повинен, понимаете, ни в чем!

— Мы теряем время, Борисов. Я не могу допустить, чтобы вы попали в руки этих людей живым. И вы знаете почему. Либо вы поедете со мной, либо я вынужден буду вас убить. Вы что, торопитесь умереть?

Умирать Борисов не торопился, но и жить ему не хотелось. Во всяком случае, жить в страхе. Но в данном случае я ничем не мог ему помочь. По той простой причине, что я не «скорая помощь» и не служба психологической поддержки перетрусивших обывателей. И если я пытался вытащить этого человека из петли, то вовсе не потому, что испытывал к нему симпатию. Он мне нужен был живым для продолжения игры.