Авантюрист

Вахитов взял мобильник, задумчиво повертел его в руках и сунул в карман куртки. На смуглом лице его не отразилось ничего. Он лишь бросил на меня пристальный взгляд, словно собирался запомнить навек, и покинул машину. Мы с Черновым с интересом следили за тем, как он шел по тротуару. Предупреждая его о киллере, я отнюдь не лгал, ибо был стопроцентно уверен, что Храпов не упустит из виду грядущее освобождение последнего оставшегося в живых подельника Алекперова и устранит его просто из предосторожности. Внешне Вахитов не выказывал признаков беспокойства, то есть не озирался в испуге по сторонам, но я нисколько не сомневался, что он моим предостережениям внял. Другое дело, что у него действительно не было причин мне верить, а возможным доказательством моей правоты могла стать смерть кавказца. Кажется, Вахитов увидел стремительно приближающуюся машину даже раньше нас с Черновым. Во всяком случае, он проявил просто чудеса ловкости и в немыслимом кульбите сумел избежать соприкосновения с жаждущим его смерти железным конем. Очень может быть, что вдогонку Вахитову прозвучал и выстрел, но за это я ручаться не могу. В любом случае кавказец остался жив и успел нырнуть в ближайшую подворотню. С чем я его мысленно поздравил.

— Ну что, навестим теперь господина Тюрина, — предложил я Чернову и, не дожидаясь его согласия, тронул с места «москвича».

— Тебе не кажется, что нам пора сменить машину? — спросил Виктор.

— Ни в коем случае, — запротестовал я. — По этой машине Храпов легко нас найдет, он наверняка сейчас опрашивает членов гаражного кооператива «Радуга».

В загородном доме господина Тюрина нас не ждали. Если здесь и была обслуга, то на время гостевания столичного гостя ее удалили. По сведениям, полученным от наружного наблюдения, организованного Черновым, в доме кроме самого хозяина находятся еще двое или трое охранников, оставленных Вощановым. Поэтому мы подрулили к парадному входу практически без опаски. «Москвич», конечно, машина плебейская, и подобной рухляди подле роскошных особняков делать-то, в общем, нечего, но, с другой стороны, он ни в ком не вызывает подозрения, ибо ни одна уважающая себя сволочь не сядет за руль подобной консервной банки. Скорее всего жлобы, оставленные генералом в распоряжении Тюрина для славных дел, приняли нас за лохов, заблудившихся в малознакомой местности и заруливших туда, где им быть не полагалось. Охранники спустились с крыльца без особой опаски и сразу же стали демонстрировать агрессивность. И это несмотря на мой вежливый и очень уместно прозвучавший вопрос:

— Вы не подскажете, как нам проехать к правлению колхоза «3 аря коммунизма»?

— Чего? — растерянно произнес ближайший ко мне жлоб и попытался оглянуться на своего товарища, который, возможно, был более информирован в данном вопросе.

Удар я нанес прямо в челюсть, вложив в него все свои силы. Не скажу, что это был классический нокаут, поскольку мне пришлось добавить ногой по печени оппонента, а в боксе подобные приемы, кажется, запрещены. Чернов вступил в схватку одновременно со мной и практически с тем же результатом. Его соперник удивленно хрюкнул и прилег на асфальтированную дорожку. После чего мы на всякий случай сковали поверженным охранникам руки наручниками и оставили их на свежем воздухе, который должен был, безусловно, способствовать их пробуждению от спровоцированного нашими ударами сна.

Тюрин, сидевший за столом и в задумчивости пережевывавший пищу, вскинул на нас удивленные глаза, на худом и сероватом лице его читалось самое неподдельное изумление.

— Приятного аппетита, Константин Сергеевич. Это ничего, что мы к вам вот так, запросто, без предупреждения?

— Вас послал Николай Емельянович? — спросил Тюрин, вытирая губы салфеткой.

Разносолов на столе не было, видимо, хозяин обедал по-походному, консервированными продуктами, извлеченными из холодильника. Судя по количеству приборов, обедал он один. Вероятно, поверженные нами охранники не были того ранга особами, которых сажают за один стол с очень значительными людьми. Не дожидаясь приглашения, я присел к столу, возложив на Чернова обязанность осматривать помещение во избежание сюрпризов.

— Извините, что прервали вашу трапезу, господин Тюрин, но у нас дела. Генерал Вощанов оставил вам документы, касаемые Павла Эдуардовича Юрлова, нам поручено их забрать.

— Но мы же договорились с Николаем Емельяновичем — переговоры с Юрловым буду вести я.

— Увы, дорогой Константин Сергеевич, жизнь иной раз вносит коррективы даже в хорошо продуманные и согласованные планы. Вы храните бумаги в сейфе?

— Нет, они лежат в столе. Я жду звонка Храпова, он должен решить кое-какие проблемы. Я не понимаю, что происходит, в конце концов?

— Виктор, проверь, — кивнул я детективу.