Авантюрист

— Ну ты, умник, — огрызнулся в мою сторону Храпов. — Ты мне этого Чернова сдашь на блюдечке с голубой каемочкой. Мне бы сразу надо было проверить твои связи. Ну Чернов, ну мент поганый! А ведь я догадывался, что в деле с Банщиком кто-то графу Феле помогал. Где Борисов?

Несчастный Борисов сопротивлялся недолго. Не более десяти минут потребовалось опытным сыскным волкам Храпову и Шестопалову, чтобы расколоть вконец растерявшегося бизнесмена. Борисов подробно рассказал, как погиб Свистунов, как был похищен Банников и какое участие в этом деле принимали фотограф Веселов и частный детектив Чернов.

— Адрес Надеждиной? — тряхнул за плечо Борисова впавший в неистовство Храпов.

— Адрес не помню, но показать могу, — отозвался перепуганный бизнесмен.

И опять мы помчались из загородного дома в город, распугивая встречных и поперечных. Конечно, я мог бы сказать, что Надеждину они дома не застанут, поскольку у заслуженной артистки сегодня спектакль, который заканчивается где-то в половине десятого вечера, но промолчал. А мои тюремщики опять забыли задать мне наводящие вопросы. Надеждину мы дома не застали, зато потревожили ее соседей, которым Храпов без всякого стеснения совал под нос свое удостоверение. Надо признать, что информированность соседей о частной жизни примадонны местного театра оказалась выше всяких похвал. Именно от них Храпов узнал, что у Надеждиной роман с неким Черновым и что они часто ходят по ресторанам, а после спектакля обязательно идут в «Синюю птицу» пить кофе.

Обсудив полученные сведения, Шестопалов с Храповым решили разделиться. Храпов отправился разыскивать Юрлова, а Вадим вместе со своими подручными сел в засаду в кафе «Синяя птица», место уютное и мне почти родное. Шестопалова сопровождали Сорокин и еще двое амбалов, фамилий которых я так и не успел выяснить. Пятым за столиком был я, сразу в двух ипостасях, то есть как любезный хозяин, принимающий гостей, и как заложник, а возможно, и кандидат в покойники.

— Вздумаешь пошутить, пеняй на себя, — холодно предупредил меня Шестопалов.

Разумеется, в моем присутствии персонал кофейного заведения постарался не ударить в грязь лицом, но, к сожалению, оценить их старание было некому. За столом собрались люди, озабоченные отнюдь не насыщением собственных желудков.

— Моли Бога, Фотограф, чтобы Храпов пришил Строганова, тогда, может, у тебя будет шанс выйти сухим из воды. Хотя, честно тебе скажу, хилый это шанс.

Минут пятнадцать мы вели скучный диалог на тему скоротечности человеческой жизни с «майором Петровым» при полной незаинтересованности других участников трапезы.

— Это они, — просипел вдруг посиневшими губами Борисов. — Строганов с Черновым.

Надо сказать, что бизнесмен не ошибся. Сладкая парочка, которую мы искали весь этот суматошный день, действительно возникла на пороге. Завидев лютых врагов, мои тюремщики мгновенно отмобилизовались, напружинились и приготовились к стрельбе.

— Давайте без глупостей, — вежливо попросил я Вадима. — Мне только битой посуды здесь не хватало.

Чернов плащ снял, видимо, собирался провести в кафе остаток вечера, и, скорее всего, не в одиночестве, тогда как Строганов пользоваться услугами гардероба не стал, похоже, куда-то торопился. Впрочем, за столик к нам он подсел, придвинув свободный стул.

— Вы в курсе, что генерал Вощанов убит? — Строганов принял из моих рук чашечку кофе. — Только что передали по радио. Убили прямо на трассе, выпустив очередь из несущегося на полном ходу автомобиля. Все-таки как же они там, в Москве, оперативно работают.

— Вы имеете в виду киллеров? — вежливо полюбопытствовал я, поскольку никто другой не спешил поддержать разговор, а светские приличия требовали прервать затянувшееся молчание.

— Нет, я имею в виду журналистов.

Шестопалов начал медленно багроветь, а рука его потянулась к пистолету, прикрытому полой хорошо пошитого пиджака:

— Я тебя убью, сука.

— Я не имею к смерти Вощанова ни малейшего отношения, Вадим, так что ваши претензии ко мне выглядят более чем странно. А пришел я сюда как раз за тем, чтобы назвать вам имена убийц Николая Емельяновича. Вот в этой папке вы найдете и имена, и причины, почему они так не любили вашего шефа.

— Почему я должен тебе верить, ублюдок?

— А вот это вы напрасно, милейший. Напрасно грубите. Поверите вы мне потому, что вам выгоднее поверить, чем усомниться. Если вы приедете в Москву с этой папкой, то вам гарантирована жизнь. Любой другой вариант чреват для всех вас либо отсидкой, либо смертью. В самом лучшем случае с вас снимут погоны и выкинут на помойку.

— Это те самые бумаги, которые вы украли у Тюрина?

— Да. За исключением некоторой части, касающейся моего хорошего знакомого Павла Эдуардовича Юрлова. А вам, Шестопалов, я предлагаю миллион за молчание. В долларах, разумеется. И ставлю еще только одно условие: вы отпускаете Язона и Наташу. Думаю, что теперь они вам уже не нужны. Со смертью генерала оборвались многие нити, в том числе и та, что вела к Веневитинову.

— Я своих не предаю, — хрипло отозвался Шестопалов.