Авантюрист

«Мерседес» во дворе глухо заурчал, а потом все стихло. Раненый охранник обессиленно опустился в кресло. Виктор подошел ко мне и взял из руки пистолет.

— Стрелял? — спросил он.

— Трижды, — отозвался я. — Этот в кресле тоже моя работа.

Чернов тщательно оттер отпечатки пальцев с рукояти «макарова» носовым платком и обернулся к бледному охраннику:

— Этот пистолет принадлежал Свистунову, ведь так? И это он тебя ранил.

— Да, — подтвердил охранник. — Пистолет Свища. Он в меня стрелял.

— А ты приехал сюда вместе со мной на звуки выстрелов, — сказал мне Чернов. — И абсолютно не в курсе, что здесь происходит.

— А как быть с «фордом»?

— Твой «форд» стоит за воротами. А это твой мобильник, я вытащил его из кармана убитого подручного Свища. Тебя обстреляли неизвестные лица. Но это только в том случае, если Синявин вздумает задавать вопросы.

— Там еще Борисов у дверей.

— Борисов приехал с нами. Это по его наводке мы угодили в этот дом и попали под перекрестный огонь.

У меня имелось к Чернову много вопросов, но задать их я не успел. Во дворе заурчали моторы, захлопали дверцы, и послышался топот ног, обутых в тяжелые ботинки армейского образца. Чернов поднял руки раньше, чем в дом ворвался доблестный ОМОН. Я благоразумно последовал его примеру. Нас обыскали быстро и профессионально, точно так же поступили с раненым охранником. Вслед за омоновцами появились оперативники во главе с майором Рыковым. Последним вошел следователь Синявин с папочкой в руках.

— Где Банников? — строго спросил у Чернова следователь.

— Понятия не имею, — пожал плечами Виктор. — Мы опередили вас буквально на две минуты. Стрелять здесь уже закончили, а Банников, похоже, успел скрыться. От дома отъехала машина, но ни марки, ни тем более номера мы с Игорем не заметили.

Синявин Чернову не поверил, это было видно по глазам. О Рыкове даже говорить нечего. Но ни тот, ни другой своего недоверия официально не обозначили. И не обозначат. А в протоколах все эти события будут подаваться как разборка криминальных авторитетов, не поделивших сферы влияния. Тем не менее мне показалось, что так просто эта история не закончится, а будет иметь продолжение, и, возможно, весьма неприятное для нас с детективом Шварцем, слишком уж опрометчиво подключившимся к чужой игре.

Феликс Строганов по прозвищу Авантюрист

Одного беглого взгляда мне было достаточно, чтобы определить — в игорном заведении этот человек новичок. И пришел он сюда, скорее всего, не для развлечения. Проставившись в рулетку, он не слишком огорчился и с такой же легкостью спустил несколько тысяч рублей за карточным столом. После чего не столько играл, сколько наблюдал за играющими, в том числе за мной. А мне в этот вечер везло в карты, хотя игра была вяловатой и ставки не представляли для меня особого интереса. С некоторых пор я играю в казино только для того, чтобы не потерять форму, и, наверное, поэтому мне практически всегда везет. Игра не любит корыстолюбивых, а те, кто с помощью игры мечтают поправить материальное положение, напрасно теряют время.

— Тогда какой смысл в игре? — вскинул на меня удивленные глаза Храпов.

Мы расположились с Александром Юрьевичем у стойки бара с бокалами вина в руках, в стороне от манящих соблазнами игорных столов. Мне сразу показалось, что интерес нового знакомого к моей скромной персоне не был праздным. Похоже, Храпов пришел в казино, чтобы поговорить именно со мной. И на мой прямой вопрос он охотно кивнул головой:

— Вы правы, Феликс Васильевич, знающие люди подсказали, что вы часто здесь бываете.

— Вас интересует теория игры, Александр Юрьевич?

— У меня есть к вам деловое предложение — предложение рискованное, чреватое большими неприятностями.

Многообещающее начало разговора, ничего не скажешь. Если судить по внешнему виду, по манере держаться и говорить, то Храпова вряд ли можно отнести к породе авантюристов. Скорее его можно принять за работника компетентных органов, забредшего в казино по служебной надобности. Выслушав мое предположение, Александр Юрьевич едва не захлебнулся вином.

— Извините, — сказал он, откашлявшись. — Просто вы как-то сразу и неожиданно меня раскусили. Я действительно офицер ФСБ.

— Ну что же, — пожал я плечами, — и среди офицеров спецслужб попадаются незаурядные игроки.

Ростом Храпов превосходил меня разве что сантиметра на два, лицо у него было жестковатым, с резкими чертами. С первого взгляда Александр Юрьевич внушал расположение, но уже через пять минут разговора у вас возникало ощущение, что от этого человека лучше держаться подальше. Была в его манерах одна неприятная и настораживающая особенность: он все время старался смотреть на собеседника сверху вниз, настаивая на своем изначальном превосходстве.

— А почему вы решили накликать неприятности именно на мою голову, Александр Юрьевич?

— Боже упаси, Феликс Васильевич, я вам желаю только добра. Просто мои знакомые характеризовали вас как человека, способного на решительные поступки.

— Уж не собираетесь ли вы меня завербовать?