Авантюрист

И он спешил вперед, рассылая во все стороны разведчиков. В одном селении ему сообщили, что неделю назад мимо проезжали комедианты; раз напав на след, Эгерт Солль никогда не терял его.

Он нашел комедиантов. Он нашел головорезов; он нашел меня.

Трое из шестерки Агена были ранены, один – серьезно. Его пришлось оставить в гостинице, на попечение служанок и под личную ответственность хозяина. Местный староста, узнав, кто именно остановил кровавую драку в трактире, самолично прибежал пред ясны очи господина Солля. Он же гостеприимно распахнул перед пойманными головорезами яму, сооруженную деревенским правосудием для воров и мошенников; сопливый князь Сотт забрался слишком далеко от своих владений. Жажда мести оказалась сильнее здравого смысла, а княжеская корона грозила вот-вот соскользнуть на шею, обернувшись ошейником каторжанина.

– Будет война, – плаксиво сообщил он полковнику Соллю.

Тот поморщился, как от боли, и обернулся к старосте:

– Кнутом. На площади. За насилие и разбой.

Князь Сотт окончательно потерял мужество; мне хотелось злорадствовать, но не было сил. Жаль – даже злорадство способно поддержать в трудную минуту…

Солль не смотрел в мою сторону. Я был для него ничем – фанфарон, с помпой женившийся на юной девушке и сразу же отдавший ее на растерзание совершенно диким обстоятельствам. Не уберегший. Недостойный.

Меня раздражала его неторопливая властность. Он ведь давно понял, что оставил Торию на погибель, на беду, но не кидается в седло и не нахлестывает коня, а с гримасой отвращения на красивом лице раздает и раздает приказы, и относительно живых, и относительно мертвых, и относительно пленных…

Танталь равнодушно сидела в углу. Алана ходила за Соллем как привязанная – я ощутил укус ревности. Помнится, раньше между отцом и дочерью не наблюдалось столь нежной любви…

Сперва я хотел скрыть от Аланы, с какими комедиантами мне довелось здесь встретиться, но умолчать не удалось, не врать же, что здесь был Бариан со товарищи и что все они смылись, как только запахло жареным…

А эти, которых я помял, действительно смылись. Кажется, за то короткое время, что я провел в каминной трубе, они успели вывести со двора повозки и рвануть куда глаза глядят; казалось бы, невозможно, но ведь успели же!

Я не стал врать Алане, утаивая от нее эту встречу. Но и о том, что тыкал бровастого предводителя лицом в камин, тоже не стал врать. На остывшую голову то мое намерение уже не казалась столь уместным – отвратительное намерение, его следовало утаить, даже если бы оно действительно осуществилось…

Зато я рассказал Алане, как этот самый предводитель напачкал от страху в штаны. Рассказал очень убедительно, смущаясь и вроде бы утаивая некоторые непристойные детали; Алана смеялась, и я видел, как мое вранье излечивает ее от шока.

«Малый обеденный зал» наскоро очистили от следов побоища. С меня смыли кровь и золу, перевязали голову чистым полотном, но стоять на своих ногах я все еще не мог. Темнело перед глазами.

– Я хочу знать все про этого мага, – проговорил Эгерт, делая ударения на каждом слове.

Мы с Аланой, не сговариваясь, посмотрели на Танталь.

– Эгерт, Тория не должна быть одна. – Бывшая актриса глядела в сторону. – Я… пыталась передать тебе… чтобы ты охранял ЕЕ!

Солль нахмурился:

– Я отправил гонца. Начальник стражи снимет, если понадобится, пост у городских ворот, но наш дом будет охраняться, как осажденная крепость… Что я еще могу сейчас сделать?

Он говорил медленно и внятно – я понемногу понимал, почему его ребята сумели взять верх над превосходящими силами головорезов. Если он отдавал боевые приказы таким же внятным, негромким голосом – как гвозди вбивал, честное слово, попробуй вытяни обратно…

И ведь он прав. Это я, будь у меня здоровье, вскочил бы в седло и гнал что есть мочи – в святой уверенности, что без меня дело не обойдется…

– Теперь я хочу знать все о МАГЕ. – Видно было, что полковнику непривычно повторять распоряжение дважды. – Танталь, пожалуйста, расскажи.

…Она утаила не много – не сказала, например, о том зимнем разговоре с господином Чонотаксом, разговоре, у которого, как она думала, не было свидетелей. И о том, что маг «прикрывал» ее во время визита к Двери, – не сказала тоже. Я понимал почему.

Полковник Солль потрясающе владел собой. Даже когда упомянуты были Луар, Амулет и Дверь Мироздания, даже когда речь зашла об испытаниях, выпавших на долю Аланы, – на красивом лице Солля не дрогнул ни мускул. Равнодушная статуя.

Танталь закончила и перевела дыхание. Алана подсела поближе к отцу, взяла его за руку; да, разлука явно пошла ей на пользу. Будучи подростком, она не позволяла себе телячьих нежностей.

– Господин Рекотарс…

Да, я знал, что до этого дойдет дело.

– Господин Рекотарс, сейчас вы ранены и, возможно, не особенно рады беседе. И все же я настаиваю на ответе: как случилось, что моя дочь, а ваша жена так легко стала добычей этого… мага?

Он говорил по-прежнему негромко. Без нажима; он и не сказал-то ничего особенного, но у меня вдруг перехватило дыхание.

«Как случилось?..»