Авантюрист и любовник Сидней Рейли

Вообще-то полковник был против внеслужебных отношений с младшими по званию. Но лейтенант Бухвальд был исключением. Он привез с собой письмо от кузины Ганса фон Шуманна Греты. Волковой, урожденной баронессы фон Раушенбах, живущей в Петербурге.

«Это ужасно, дорогой кузен, сознавать, что мы с вами оказались разделенными линией фронта, — писала Грета. — Видит Бог, как я хотела бы очутиться теперь в родном Бремене, в нашем уютном старом доме, где мы с вами в детстве так любили по вечерам, при свете свечи, когда все кажется таинственным и призрачным, мечтать о том, что станется с нами, когда мы вырастем большими. Помните, как пылко бросились вы передо мной на колени и воскликнули: «Грета! Милая Грета! Когда-нибудь я обязательно женюсь на тебе!» О, как это было давно…

Вы так и не создали семью, дорогой кузен, а я так несчастлива в браке! Мой супруг страдает всеми пороками сразу. Он пьяница и развратник, предпочитающий общество падших женщин семейному очагу. Теперь еще, когда моя любимая родина, моя Германия, оказалась втянутой в эту войну, муж возненавидел меня лишь за то только, что я немка! О, почему вы не выполнили своего детского обещания, друг мой?!.»

Сентиментальный фон Шуманн судорожно сглотнул и перевернул страницу.

«…знаю обо всем от тетушки Гретель, но не решалась рацее написать вам.

Герр Бухвальд был здесь инкогнито, с миссией от военной разведки. Это замечательный человек, мой друг. Узнав, что он едет во Францию, что, возможно, встретится с вами, я передала ему письмо в надежде, что вы все-таки прочтете его. Берегите себя, дорогой Ганс! Я молю Бога, чтобы наконец кончилась эта война и вы остались живы и невредимы. Быть может, мы еще встретимся… Мысли об этом придают мне силы. Знайте же, я (зачеркнуто). Ваша бедная кузина Грета фон Раушенбах».

Погруженный в свои мысли, полковник молчал. Герр Бухвальд, не осмеливаясь нарушить его раздумий, шагал рядом. Приятно было после долгой и слякотной осени вдыхать легкий морозный воздух первых зимних дней.

— Как она выглядит? — вдруг тихо спросил полковник.

Лейтенант сразу понял, о ком идет речь.

— Она… — он немного замялся, не желая ни лгать, ни огорчать полковника правдой.

— Постарела… — без слов понял его фон Шу-манн. — Еще бы… Столько лет прошло… — он поднял глаза к небу, словно пытаясь сосчитать годы, пролетевшие со дня их последней встречи. — Мы ведь с ней ровесники… А виделись в последний раз, когда нам было по двадцать… Бог мой! Почти тридцать лет назад… А она была хороша, несказанно хороша… Я любил ее всю жизнь…

Он снова тяжело вздохнул и, посмотрев на лейтенанта, встретил взгляд, полный понимания и сочувствия. Это еще больше расположило полковника к господину Бухвальду.

— А как Вы с фрау Гретой познакомились? — поинтересовался Шуманн. — Давно ль?

— О да, герр полковник. Я приехал в Россию пятнадцать лет назад в качестве помощника военного атташе в германском посольстве. Господин Волков занимал тогда высокий чиновничий пост в министерстве иностранных дел. Мы довольно часто встречались с ним по службе и на официальных приемах. Как-то раз он привел с собой фрау Грету. Она показалась мне удивительно умной и образованной женщиной, и мы сразу прониклись друг к другу расположением. Я всегда удивлялся, как может она терпеть такого грубого и пошлого человека, как ее супруг. Ей так одиноко с ним и вообще в этой варварской стране…

— Бедная Грета… — глаза полковника наполнились слезами.

Бухвальд почтительно замолчал. Он понимал чувства герра Шуманна. Несколько минут они снова шагали в полной тишине. Наконец полковник глухо кашлянул и обратился к Бухвальду:

— Надолго ли вы. к нам?

— Как решит командование. У меня не ограничен срок командировки. Все зависит от того, как удастся справиться с поставленной передо мной задачей подготовки разведчиков для работы в тылу врага в оперативных условиях.

На другой же день герр Бухвальд с рвением взялся за порученное ему дело. Днем он работал с солдатами, а вечера, как правило, проводил с полковником фон Шуманном, с которым сошелся довольно близко благодаря далекой петербургской кузине господина Шуманна, урожденной баронессе фон Раушен-бах.

Так прошел месяц.

Однажды полковник пригласил приятеля к себе, чтобы, как водится, повспоминать о лучших днях и обсудить насущные вопросы оперативной разведки в тылу врага.

— Пива? — предложил он гостю.

Обычно Бухвальд отказывался, ссылаясь на нездоровую печень, но на этот раз согласился. Под пиво беседа пошла еще лучше, воспоминания стали ярче, и светлый образ баронессы фон Раушенбах был на время заслонен многочисленными образами кратковременных подруг полковника и лейтенанта. К сожалению, господин Бухвальд не мог, как это случалось, засиживаться допоздна: необходимо было передать из штаба шифрованное донесение в Берлин, где интересовались ходом его работы. Проводив гостя, герр Шуманн-почувствовал непреодолимую тягу ко сну. Он с удовольствием растянулся на кровати и провалился в мир грез и сновидений.