Авантюристка

Так я была обнаружена. Человек в маске тут же повернулся, подскочил к шкафу. Я не стала дожидаться, пока меня извлекут оттуда за волосы, и добровольно вышла сама.

– Ну, здравствуйте, – сказала я, представ перед ним. – А вот и я.

Возможно, это было неуместно, но ничего другого мне на ум не пришло.

Незнакомец встал как вкопанный, уставился на меня узкими черными глазами. Возможно, он был китайцем. А может быть, и корейцем.

– Вы – пират? – поинтересовалась я, но меня тут же схватили за руку, причем грубо. Первым делом грабитель выхватил у меня фотоаппарат. Я несказанно обрадовалась, что додумалась спрятать пленку. Он вышвырнул мою аппаратуру в окно, схватил меня за шиворот и выволок из каюты.

Куда он меня тащил, я не знала, но выяснять это или упираться смысла не было. Если это действительно пираты, они шутить не будут. Я читала об их зверствах. Поэтому я спокойно шла, а вернее, припрыгивала за неизвестным в черной маске.

Мы спустились вниз и оказались в том самом баре, где еще недавно было так шумно и весело. Теперь же там стоял гул. Веселье закончилось.

Несчастные пассажиры сидели на полу, таращили глаза и жались друг к другу. Кто-то из женщин всхлипывал. Вокруг стояли такие же люди в черных масках и целили автоматы на толпу беспомощных людей. Затащив меня в бар, мой пират грубо швырнул меня в толпу. Я упала в чьи-то объятия. Повернувшись, увидела полупьяную физиономию Либермана. Он был в одних трусах. Рядом с ним сидела Клер в нижнем белье. Одеться ей не дали.

– Вот и свиделись, – сказала я обоим, а потом обратилась к Яше: – Вы бы хоть у кого пиджак позаимствовали.

– Да, – промямлил он, глядя на свои трусы. – Вы правы… Надо бы… А то в одних трусах… Хи-хи…

– Да не для вас, а для Клер! – вздохнула я. – Вот же дурак, прости душу грешную!

Клер, сидя в одном белье, особого неудобства не испытывала. Она, в отличие от многих перепуганных женщин, с интересом наблюдала за происходящим.

– Что все это значит? – тихо спросила я у нее, подсаживаясь рядом.

– Что, что, пираты, – ответила она, поправляя лямку бюстгальтера. – И еще это значит, что через четыре дня я обратно не вернусь. И Джон меня не дождется. И все – благодаря тебе.

– Интересное дело! – воскликнула я. – Я их сюда не приглашала!

– Да, но ты сюда пригласила меня, так что…

– Сейчас нам что-то скажут, – перебил Либерман, тыкая пальцем в одного из налетчиков.

Мы притихли.

Один из налетчиков, как и все остальные, весь в черном, вышел в центр бара и окинул толпу хищным взглядом. Все молча смотрели на него и ждали. Он тоже ждал. Через минуту стало ясно кого: в бар втащили капитана теплохода. Губа у капитана кровила, на виске была ссадина. Выглядел он скверно. Налетчик подошел к нему, что-то сказал на непонятном языке.

– Это на каком? – спросила я Клер.

– Я не эксперт по языкам Востока, – отрезала она.

Либерман ерзал на месте, щурился, шмыгал носом.

– Ничего не вижу, – пожаловался он мне. – Очки в каюте остались.

– Так вы спросите, может, вас отпустят за ними, – посоветовала ему я.

В этот момент капитан, который только что получил «инструктаж», вышел в центр бара и поднял руку вверх, призывая к вниманию.

– Дамы и господа, – сказал он, прокашлявшись. – Как вы уже поняли, наше судно захвачено…

Далее капитан изложил планы на ближайшее будущее. Планы не радовали. Нас собирались держать всех вместе здесь, в баре. Попытки к бегству обещали пресекать самым строгим способом. А именно – стрелять без предупреждения.

– Что им надо? – выкрикнул кто-то из толпы. – Пусть возьмут, что им надо, и оставят нас в покое!

– Не так все просто, – покачал головой капитан. – Они хотят посмотреть паспорта и просить выкуп…

Договорить капитану не дали. Его грубо ткнули дулом автомата в грудь и повели из бара. По толпе прокатился испуганный шепот.

– Что он сказал? – заволновался Либерман. – Переведите мне, я не совсем понял…

– Сказал, что мужиков будут кидать за борт, – хмыкнула я. – Им только женщины нужны.

Либерман округлил маленькие глазки и побледнел.

– Вы серьезно или шутите?

– Вы попросите, наконец, одежду для Клер?

Когда Клер приняла относительно божеский вид, получив пиджак от какого-то доброго человека, Либерман загрустил.

– Мне обязательно надо завтра утром быть в Куала-Лумпуре, – вздохнул он. – Там будет аукцион, я не могу его пропустить.

– Так что же вы молчите? Попросите, чтобы вас туда подбросили.

– Да ну вас. – Он махнул рукой. – Вам что ни скажи, все у вас шуточки.

– А вы не говорите глупостей…

Время шло медленно. Капитана давно увели, ничего нового не происходило. Народ томился в неведении. Вздыхали дамы, пыхтели мужчины, под боком ныл Яков Давыдович. Я даже удивилась, как мужчина может быть таким нытиком. Он не затыкался ни на минуту, все причитал и причитал… То ему было холодно, то жарко, то хотелось пить… Временами он вспоминал о завтрашнем аукционе, а потом все начиналось по новой. Клер было проще – она не понимала, о чем он ноет. Я же это понимала. А потому раздражалась с каждой минутой все больше и больше. Наконец он меня достал, и я тихо крикнула: