Авантюристка

Пригладив волосы, она вышла из-за стойки и пошла к лестнице. Когда ее крупный зад скрылся из вида, я, непонятно зачем, зашла за стойку. Там обнаружила кучу видеокассет, лежавших на столике аккуратной стопочкой. Интересно, что такое она смотрела по телевизору, что при моем появлении поспешила его выключить? Я нашла пульт и нажала на красную кнопку. А когда на экране появилась изображение, застыла, не в силах оторвать глаз…

На экране во всей своей нагой красе резвился Яков Давыдович. В компании двух хрупких девушек. То, что они вытворяли, можно было смело отнести к цирковому искусству.

Я нащупала рукой стул и села. Когда шок прошел, в мозгу наступило некое прояснение. Ай да «салон», ай да молодцы! Запуская клиентов к проституткам, они снимали их развлечения на камеру! Для какой именно цели они это делали, можно было только гадать. Возможно, для дешевых порнофильмов. А может, для будущего шантажа. Не размышляя более ни минуты, я встала и выудила кассету с развлечениями Либермана из видеомагнитофона. Положила ее в сумку, мысленно перекрестилась. Такая находка была бесценна!

Через пару минут привели Якова Давыдовича. Он был пьян, одет черт знает как и взлохмачен. Увидев меня, он очень удивился.

– А ч… что это в… вы тут делаете? – спросил он заплетающимся языком.

– За вами пришла, голубчик. У нас самолет через три часа, а вы тут… неизвестно чем занимаетесь!

Яков Давыдович замялся. Покраснеть ему не удалось, ибо он и так был красный от алкоголя и недавнего веселья. Почесав за ухом, он сказал:

– М-да… виноват…

– Пойдемте. – Я взяла его под руку. – Я не собираюсь из-за вас опаздывать на самолет. И вам это делать не советую. Останетесь тут без денег, вот тогда будет не до проституток!

Покинув «салон», мы взяли такси и направились в отель. Либерман медленно приходил в себя. У какого-то киоска попросил остановиться и купил бутылку воды. Осушив ее разом, откинулся на сиденье, прикрыл глаза.

– Скажите, а откуда у вас деньги? – поинтересовалась я, прекрасно зная, что денег у него не было.

– У Питера занял, – ответил он. – Обещал потом отдать…

В отеле мы сразу, в холле, наткнулись на разъяренного Ганса. Он подлетел к Яше, схватил его за грудки и бешено затряс:

– Какого чиорта! Где ты, сукин сын, шляться?

Либерман, никак не ожидавший такого поворота дела, вытаращил глаза и замычал.

– Отпустите его, – вмешалась я. – Ваш товарищ Питер тоже хорош! Зачем он дал ему денег?

Питер, стоявший неподалеку, съежился и вжал голову в плечи.

– Он ему дать денег? – еще больше удивился Ганс и повернулся к Питеру.

– Он занял, – икая, извиняющимся тоном сказал Либерман, – я отдам потом…

– Што русский, што чех! – заключил Ганс. – Только выпить и найти проститутка!

– Но-но, полегче, – опять встряла я, – не надо развивать национальный вопрос. А то я вам сейчас такое про немцев скажу, не обрадуетесь.

Не знаю, во что бы вылилась наша «дружеская разборка», не вмешайся администратор. К нам подлетел изящный таец в форменном пиджаке и замахал руками:

– Господа, господа, прошу вас! Это же отель! Прекратите немедленно!

Ганс отшвырнул от себя Либермана, крепко выругался на всех, включая тайца, на родном немецком, а потом обратился ко мне:

– Такси через десять минут. Все быть тут!

Обратный полет прошел в теплой дружеской обстановке. Вина наливали только по три стакана. Денег, чтобы купить больше, ни у кого, кроме Ганса, не было. Он выяснил, что это все-таки Питер занял Либерману денег на бордель, и отобрал наличные у Питера и у Иоганна. Про Либермана и говорить нечего.

Несколько раз Яша подкатывал ко мне с вопросом: «А у вас точно ничего нет?» И, получив стандартное: «Нет», – тяжело вздохнув, погружался в дрему…

Москва, Москва! Столица златоглавая! Нет, странно устроен русский человек – поездит, подивится красотам заграницы, а потом возвращается домой и при виде пары алкашей на привокзальной стоянке плачет от нежности. Пусть грязные, пусть пьяные, пусть матерятся так, что уши закладывает, зато свои, родные!

А где еще можно увидеть бабульку-уборщицу, обещающую огреть вас шваброй за то, что вы тут натоптали? Мелочи, какие мелочи, но как они дороги каждому русскому человеку!

Мы получили багаж после довольно долгого ожидания и вышли на улицу.

– Вот и дома, – вдыхая всей грудью, сказал Яков Давыдович.

– Прощайтесь с ним, – приказал Ганс. – Он мне до ужаса надоел!

У стоянки такси мы распрощались. Либерман укатил к Зинуле, Ганс, вместе со своей свитой, в апартаменты, как он выражался, а я – в гостиницу. Встреча с боссом должна была состояться на следующий день.

Я поднялась в номер и вдруг поняла, что в этот раз мне не придется разгребать чемодан. У меня его просто не было. Не придется стирать вещи после поездки, вообще ничего не придется делать. Единственным «багажом» была моя сумочка. Зато каким дорогим багажом!