Авантюристка

Остин не ответил ей. Он смотрел куда-то вдаль поверх ее плеча. На его лице появилась широкая улыбка. Анжи резко обернулась, почувствовав неладное, и обомлела. К ним приближался Джерси. Мужчины обменялись рукопожатием.

- Мистер Остин, разрешите, я украду у вас мисс Анжи на несколько минут. Мне хочется показать моей очаровательной гостье свой замок.

Остин не возражал.

- Разумеется, мистер Джерси. Надеюсь, мисс Анжи будет в восторге от здешних красот.

- Мисс, Анжи, вы не возражаете совершить небольшую прогулку в моем обществе? - Джерси умоляюще смотрел на нее. В его взгляде не было даже намека на насмешку или дерзость, как незадолго до этого представлялось Анжи.

- Даже не знаю. Разве мы не едем прямо сейчас, мистер Остин? - Анжи все еще надеялась избежать общества Джерси.

- Нет. У вас достаточно времени, чтобы насладиться обществом мистера Джерси, - великодушно ответил Остин.

- Хорошо, идемте, - вздохнула Анжи, покоряясь неизбежному, и отправилась вслед за Джерси.

Когда они удалились от Остина на приличное расстояние, Анжи остановилась и, повернувшись к Джерси, спросила.

- Зачем вы устроили весь этот спектакль?

- Я хотел принести свои извинения за случившееся. Мне очень жаль, что я не оправдал ваших надежд.- В голосе Джерси слышалось искреннее сожаление.

- Мне тоже жаль. Я рассчитывала получить навыки верховой езды, а в результате, только зря потратила время.

- Все можно еще поправить. Если бы вы сочли возможным поверить мне, то, обещаю, я обучу вас верховой езде в самые кратчайшие сроки.

- Мне скорость не нужна, мне нужен результат.

- Вы его получите, - заверил хозяин замка.

- Сомневаюсь, - недоверчиво покачала головой Анжи. - С вашими пагубными привычками это малореально.

- Вы заблуждаетесь, мисс Анжи. - горячо воскликнул Джерси. - Я вовсе не горький пьяница, как вы думаете. Просто в те дни я скорбел по близким. Именно в это время я несколько лет назад лишился своих родителей. Они ушли один за другим. Мать так любила моего отца, что пережила его всего на одну неделю.

Анжи с сочувствием посмотрела на Джерси. Вся ее злость на него вдруг разом улетучилась после этих слов. Оказывается он не пьяница, как она подумала, а глубоко любящий сын. Анжи постепенно оттаивала.

- Сочувствую вам, мистер Джерси. И это меняет дело, - тихо проговорила она.

- Значит ли это, мисс Анжи, что вы вновь согласны стать моей ученицей?- Джерси с надеждой смотрел на нее.

Анжи решила, что, пожалуй, стоит дать этому сентиментальному лорду еще один шанс. Да и для нее это великолепная возможность получить то, в чем она нуждается. Где еще она найдет такого замечательного учителя?

- Да, мистер Джерси. Я готова продолжить наши уроки. Только не говорите мне больше, - Анжи слегка поморщилась, - что я буду вашей женой.

- Не буду. - Глаза Джерси лукаво сверкнули и он тихо добавил. - Но все-таки вы будете моей женой.

- Вы неисправимы, мистер Джерси, - вздохнула Анжи. - Но на этот раз она не вспылила, а решила отнести его слова как к шутке.

25. Ближний Восток. Самари. Фарах. Дом Мохаммеда Аль Хани.

Мохаммед аль Хани пил чай. Обычно в эти минуты он думал о чем-то приятном, но сейчас его мысли были далеки от подобных сюжетов. Он размышлял о том, что ситуация и в городе, и в стране быстро ухудшается. И виноват в этом в первую очередь президент. Сколько раз он пытался его уговорить смягчить режим, объявить хоть какие-то выборы. Нельзя столько лет единолично править, надевать намордники на любые уста, выступающие с критикой проводимой политики. Даже если ты не хочешь делиться с властью, делай это более тонко, изящно, так, чтобы люди не ощущали себя ущемленными в своих правах. Не так уж много тех, кому по-настоящему нужна свобода, большинство готово согласиться с ее видимостью. Но ведь и видимость надо создавать, она не появляется сама по себе. Во всем требуется тонкость, стремление пусть даже к небольшим компромиссам.

Когда президент был молодым, он слушал чужие советы, проводил достаточно тонкую и гибкую политику. Потому-то и усидел в своем президентском кресле столько лет. Но когда он состарился, то сильно изменился. Как обычно случается, уверовал в свою непогрешимость, что все так и будет продолжаться еще много лет. Заблокировал любые перемены, а на любую критику, проявление недовольства отвечал репрессиями. Он, Мохаммед Аль Хани сам едва не пострадал, когда проявил несогласие с его действиями. Тогда он едва не угодил в тюрьму, только заступничество высокопоставленных лиц, да старая дружба между ними спасла его от печальных последствий.

С тех пор он больше публично не критиковал президента, он вообще выбрал тактику не высказываться ни о нем, ни об его политики. И Мохаммед Аль Хани знал, что такая позиция находит одобрение у главы государства. По большому счету они заключили в тот момент негласное соглашение: Мохаммед Аль Хани молчит, а его оппонент не вмешивается в его жизнь, позволяет ему делать все, что угодно в рамках дозволенного.