Авантюристка

- Я бы хотела любить каждого человека на земле и его тоже, но, к сожалению, многие люди не позволяют нам такой роскоши, как любовь и наполняют наши сердца горечью и болью. Шахид и все его окружение именно такие люди - насильники и убийцы.

Шарбини был явно озадачен ее словами. Он ожидал чего угодно, но чтобы невеста так прямо и однозначно клеймила позором своего жениха? С таким он столкнулся впервые.

- Не думаю, что все окружение Шахида сплошные негодяи, - осторожно заметил Шарбини. - Многие идут за ним, как за пророком, не рассуждая и не сомневаясь в его правоте.

- Фанатичная жестокость, еще хуже жестокости рассудочной, - парировала Абаль.

- Какая разница, ведь суть от этого не меняется,- возразил Шарбини.

- Есть разница. Мысли человека можно поменять. А вот фанатика заставить идти в другом направлении невозможно. Вы с этим согласны, Ахмед?

- Фанатиком легко манипулировать. Он слеп и пойдет в любом указанном направлении. Достаточно сменить поводыря и указать ему другой путь.

- Рядом с Шахидом нет такого человека. Он окружил себя людьми, слепо исполняющими его волю. Это не люди, а зомби. В них нет ничего человеческого.

Внутри у Шарбини все сжалось от негодования. Ведь он один из тех, о ком она сейчас так заявила. Но он не зомби. Нет! И он не потерял человеческого лица. Он мог бы многое ей возразить и опровергнуть ее слишком однозначные и прямолинейные выводы, но, увы, он не имеет на это право. Он должен соблюдать полную невозмутимость.

- Вы пишете об этом в своих статьях? - поинтересовался Шарбини, стараясь быть, как можно более безразличным.

- Об этом и не только. Следующая моя статья будет посвящена выставке Джорджоне, которая открывается завтра в национальной картинной галерее. Завтра я пойду туда за материалом. Вы можете отправиться со мной и насладиться прекрасным, если пожелаете.

- С большим удовольствием присоединюсь к вам.

- Значит, решено. Завтра идем смотреть Джорджоне, - обрадовалась Абаль.

7. Лондон. Картинная галерея.

Шарбини договорился встретиться с Абаль в картинной галерее в зале, где был представлен Джорджоне. Он решил прийти немного пораньше. Ему хотелось побродить по музею в одиночестве, вспомнить студенческие времена, когда он частенько бывал в подобных местах. Беззаботное было время, не смотря на то, что дни его все напролет были заполнены учебой. С утра он ехал в университет и добросовестно отсиживал все лекции. Вечером возвращался в общежитие и готовился к занятиям. Он был примерным студентом и не мог себе позволить беспечного отношения к учебе, как это делали сыночки богатых родителей. Шарбини был беден и учился в университете только благодаря великодушию и финансовой помощи отца Али Шахида. Сам Али частенько пропускал занятия и кутил вечерами в ресторанах с местными красавицами, соблазняя Ахмеда последовать его примеру. Но Шарбини не поддавался его уговорам и упорно грыз гранит науки. Радости он себе все же позволял. Выбирался на выходные в музей или театр. Вот и все, в чем состояли тогда удовольствия его жизни.

Зато тогда Шарбини очень полюбил живопись. Его так увлек этот вид искусства, что он из своих скудных средств нашел возможность взять несколько уроков рисования у одного из художников. Тому понравился его новый ученик, который оказался способным настолько, что он стал давать ему небольшую подработку. Шарбини тех пор частенько пропадал в его мастерской, делал для него наброски копий картин великих мастеров. Дальше учитель Шарбини доводил его эскизы до совершенства и продавал богатым клиентам. Деньги Шарбини имел от этого небольшие, но для него не это было главным. Возможность высвобождать свой творческий потенциал, который так и рвался наружу, оказалась для него важнее купюр. Шарбини прекрасно помнил, что он был в то время по-настоящему счастлив.

Все резко закончилось, по возвращению на родину. Там стало не до картин. Водоворот событий, в центре которых оказался его друг Али Шахид, вовлекли Шарбини в свою орбиту. Он напрочь забыл о живописи. И вот теперь, благодаря Абаль, он вновь прикоснулся душой к своей беспечной и счастливой юности. Волна горячей благодарности к этой девушке накрыла Шарбини с головой.

Он прошел в зал Джорджоне и огляделся. Абаль нигде не было видно. Шарбини остановился перед картиной: "Поклонение пастухов" и стал внимательно рассматривать ее. Увлекшись созерцанием прекрасного, он не заметил появления Абаль.

- Обожаю венецианцев, - услышал Шарбини мелодичный голос за своей спиной.

Шарбини резко обернулся и увидел Абаль. Он не узнал ее. Вернее узнал, конечно. Но отчего-то сегодня она произвела на него необычайно сильное впечатление. У него вдруг раскрылись глаза, и он увидел в ней не просто женщину, красоту которой вчера он усердно нахваливал. Он увидел в ней женщину своей мечты. Сердце Шарбини тоскливо сжалось от этого неожиданного открытия. Он продолжал стоять столбом и таращиться на Абаль, не в силах произнести ни одного слова.

- А вы что предпочитаете в живописи?- спросила его Абаль.

До Шарбини потихоньку стал доходить смысл ее слов.