Авантюристка (ЛП)

Профессор Граббс походил на трехсот футового быка со склонностью к спорам. Студенты были запуганы его громким голосом и внушительным присутствием. Я же находила его привлекательным. Но не сегодня - сегодня я его ненавидела.

— Складывается ощущение, будто Вы прячетесь от кого-то, — он оперся на кафедру, и на секунду мне показалось, что она сломается под его весом.

Мои глаза уставились на Калеба. Он улыбался.

Аррррр!

— Скрываюсь от кого-то? — спросила я, когда села. — Зачем мне от кого-то скрываться? И благодарю Вас за то, что Вы не проанализировали каждое мое движение прямо перед всей аудиторией, — шипя, добавила я.

Профессор Граббс лукаво посмотрел на меня, а затем прокашлялся в микрофон.

Он не спускал с меня глаз, когда произносил:

— Есть ли в этой аудитории те, кто подозревают, что Оливия Каспен избегает их?

Калеб поднял руку.

Я опустила голову до тех пор, пока мой подбородок не коснулся моей груди.

— Мистер Дрэйк? — профессор Граббс не скрывал удивления. — Пожалуйста, спуститесь и займите место рядом с Оливией, хочу посмотреть, как она будет изворачиваться.

Я услышала его шаги, затем почувствовала его присутствие рядом, когда он сел на стул. Я опустила голову.

— Вы очень красивый юноша, — сказал профессор Граббс. — Не припомню, чтоб видел Вас так близко прежде.

Я приподняла голову и фыркнула. Профессор Граббс уставился на нас, его глаза перемещались с Калеба на меня с неприкрытым любопытством.

— Во мне проснулась жажда знаний, сэр. Думаю, отныне я всегда буду сидеть так близко.

— Теперь я знаю, что слухи верны, мистер Дрэйк.

— Какие слухи, профессор? — Голос Калеба был веселым и даже слегка поддразнивающим.

— Слухи о том, что Вы полны дерьма. — По аудитории раздался слабый смех. Калеб неустрашимо улыбнулся, купаясь во внимании.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил он тихо, когда лекция уже началась.

— Да. Я прекрасно себя чувствую. — Я смотрела прямо перед собой, затаив дыхание от запаха его одеколона.

Когда он засунул руку в сумку, его нога задела мою. Я дернулась в сторону, но было слишком поздно: волшебное, окрыляющее чувство уже поселилось в моем животе.

— Прости, — ухмыляясь, сказал он одними губами. Я сердито посмотрела на него и кинула свой учебник с такой силой на стол, что профессор Граббс сделал паузу в своей лекции и посмотрел на меня.

— Понятно, — сказал Калеб себе под нос. — Если ты будешь делать так каждый раз, когда ты рядом со мной, то окружающие поймут, как сильно ты меня любишь.

Моя челюсть отвисла.

Я старалась слушать лекцию, честно, но к концу пятидесятиминутной половины пары я не могла вспомнить ни единого слова, сказанного профессором. Зато я запомнила запах одеколона Калеба и могла бы вам подробно рассказать о всех движениях, которые он сделал: о постукивании карандашом по учебнику на три счета, о перемещении его ног из-под стола так, что одна из них двигалась вверх-вниз, оперевшись на палец другой, лениво вытянутой ноги. Во время перерыва, я вскочила со своего места, словно пушечное ядро, и понеслась к двери. Он не последовал за мной. Когда же я обернулась, чтобы посмотреть, где он был, то не смогла его увидеть. Моей первой реакцией было облегчение, которое затем сменилось разочарованием. Возможно, он, наконец, получил сообщение и решил держаться подальше от меня.

Позже он поджидал меня возле входа в спальный корпус. Я выпрямила спину и потратила несколько секунд, чтобы взять свои эмоции под контроль. Дыши, Оливия, он всего лишь еще один парень, а они все сделаны из одного и того же дерьма. Я остановилась в нескольких футах от того места, где он стоял, ведь если бы я подошла ближе и учуяла запах его одеколона, то потеряла бы решимость. Живописная картина. Мы стояли в свете уличного фонаря, находясь в эмоциональной конфронтации, и ремешки сумок диагонально пересекали наши грудные клетки.

— Калеб, — сказала я, мой голос был слишком высоким, — я собираюсь быть честной с тобой. — Он кивнул, медленно моргая.

— Я просто не заинтересована.... в том, в чем.... заинтересован ты. Ты нравишься мне, но только как друг. — Я сделала паузу, чтобы посмотреть на выражение его лица, которое было таким же нечитабельным, как и «Война и мир», а затем я бросила последний аргумент, чтобы доказать свою точку зрения. — Просто я не думаю, что мы совместимы.

— Но мне так не кажется. — Он выглядел очень взволнованным, поэтому я перевела взгляд на свои туфли, лишь бы не быть завороженной его глазами.

— Ну, прости меня. Просто мне кажется, что мы находимся на гребнях двух разных волн, — запнулась я.

— Нет, это не то, что я имел ввиду. Я знаю, что нравлюсь тебе также сильно, как и ты нравишься мне. Но это твой выбор, да и я джентльмен. Раз уж ты хочешь, чтобы я отступил - хорошо. Прощай, Оливия, — сказал он и ушел прочь.

Я ошеломленно посмотрела ему в след. Неужели я только что сделала это?! Мне захотелось догнать его и сказать, что я только отчасти имела это ввиду, и что каждый раз находясь рядом с ним, я чувствую себя опьяненной, и если б он мог, то пусть, пожалуйста, поцелует меня еще раз, чтобы я поняла, что поступаю правильно.