Авантюристы гражданской войны (историческое расследование)

Со временем Антонов-Овсеенко, в своих воспоминаниях "Записки о гражданской войне", оставит такой портрет Муравьева: "Его сухая фигура, с коротко остриженными седеющими волосами и быстрым взглядом – мне вспоминается всегда в движении, сопровождаемом звяканьем шпор. Его горячий взволнованный голос звучал приподнятыми верхними тонами. Выражался он высоким штилем, и это не было в нем напускным. Муравьев жил всегда в чаду и действовал всегда самозабвенно. В этой его горячности была его главная притягательная сила, а сила притяжения к нему солдатской массы несомненно была. Своим пафосом он напоминал Дон-Кихота, и того же рыцаря печального образа он напоминал своей политической беспомощностью и своим самопреклонением. Честолюбие было его подлинной натурой. Он искренне верил в свою провиденциальность, ни мало не сомневаясь в своем влиянии на окружающих, и в этом отсутствии сомнения в себе была его вторая сила… Вообще этот смелый авантюрист был крайне слабым политиком. Избыток военщины мешал ему быть таковым, а плохой политик мешал ему быть хорошим военным… Фанфаронство не покрывало в Муравьеве смелость, которая в нем бурлила…"

Антонов-Овсеенко рассказывал, что Муравьев постоянно "сорил деньгами" и "сеял разврат", окружив себя "подозрительными личностями", среди которых выделялась группа его телохранителей, не то бандитов, не то наркоманов. Да и сам Муравьев был морфинистом…

М. Бонч-Бруевич добавил несколько выразительных штрихов к портрету Муравьева. Он писал, что Муравьев всегда был "бледный, с неестественно горящими глазами на истасканном, но все еще красивом лице".

В первых числах января 1918 года ленинское правительство решило начать полномасштабную войну против Украинской народной республики. К этому времени Харьковская и Екатеринославская губернии Украины находились уже в руках большевиков. Общее наступление было назначено на 17 января.

Муравьев становится командующим советскими частями, наступавшими в направлении Полтава – Киев (около трех тысяч штыков). Эти "освободители" грабили государственное и частное имущество и, как вспоминает Антонов-Овсеенко, преступно вели себя, "считая всякого белоручку достойным уничтожения", а Украину – территорией враждебной державы. По Харькову разъезжал броневик, на котором красовался лозунг "Смерть украинцам!" Муравьев считал себя усмирителем "новой Вандеи" и "предателей Отчизны" "мазепенцев"-украинцев.

Деятели Советской Украины умоляли Ленина и советских военачальников прекратить издевательства над населением, которые чинили в Харькове прибывшие из России войска. Но безрезультатно…

Небезопасно было говорить "на людях" на украинском языке, носить вышыванку… Часто убивали просто обладателей хороших сапог.

Ленинский кабинет, ведя сложную игру "в украинский суверенитет", провозгласил РСФСР нейтральной державой, переложив ответственность за действия войск Муравьева – Антонова-Овсеенко на большевистское правительство Украины, хотя эти войска и не думали подчиняться "украинским товарищам".

Войска УНР не ждали наступления большевиков, не были готовы к обороне. Когда на рассвете 19 января 1918 года "красные" части вошли в Полтаву и заняли вокзал, им не было оказано никакого сопротивления. Захватив юнкерское училище, Муравьев приказал уничтожить всех пленных юнкеров вместе с офицерами (было убито 98 юнкеров и офицеров, которые не успели скрыться).

Из Полтавы Муравьев жаловался в Центр, что местный Совет "попросил меня немедленно оставить город". И было за что… Штаб Муравьева установил в городе режим военной диктатуры, арестовал часть советских деятелей и угрожал им расстрелом за неподчинение. Пребывание Муравьева в Полтаве и его "революционные методы" настолько ужаснули местную советскую власть, что она заявила о своем нейтралитете в войне между "красными" и "жовто-блакытнымы". Чтобы не иметь проблем со строптивой советской властью в Полтаве, Муравьев, разогнал Советы и создал ревком Полтавы, который был лоялен к его диктатуре.

Все сходило Муравьеву с рук. Его продолжали считать главным военным спецом. Именно он разработал план "молниеносной эшелонной войны", которая шла без объявления самой войны и использовала замешательство в стане властей УНР. "Эшелонная" война предполагала быстрое продвижение советских войск в эшелонах по железным дорогам, при полном отсутствии фронта. Отряды "красных" продвигались в направлении Клева, Чернигова, Екатеринослава, Донбасса на поездах, нападая неожиданно на украинские гарнизоны в городах и на станциях.

Этот план сработал, и за пять недель войска УНР были разбиты, а все пути сообщения заняты "красными". Поражению украинских частей способствовал полный паралич власти в УНР, что практически самоустранилась от решения вопросов обороны. Украинские части, не желавшие ни с кем драться и не получившие четких команд из Киева, разоружались или объявляли нейтралитет.