Авантюристы. Морские бродяги. Золотая Кастилия

Серьезные потери, понесенные при нападении на испанцев, привели флибустьеров в уныние. Опасения с новой силой пробудились в них и заставили сомневаться в успехе всего предприятия.

Но Монбар не отчаивался. Несмотря на просьбы своих товарищей, которые уговаривали его вступить в переговоры с вице-королем и даже отдать ему добычу, награбленную в Маракайбо и Гибралтаре, он оставался непоколебим в своем намерении овладеть фортом и силой пробиться в открытое море. Он напомнил флибустьерам клятву повиноваться ему во всем и сражаться до последней капли крови, насмехался над их малодушием и отвечал на все их возражения, что если они вверили ему свое спасение, то должны исполнять его распоряжения, не тревожась о последствиях, которые касались одного его.

Тут мы опять уступим место Александру Оливье Эксмелину, очевидцу, к свидетельствам которого мы обращались уже не раз.

Вынужденный отказаться от планов проложить себе путь силой, Монбар решил пойти на хитрость. Вот что он придумал.

На следующий день после приступа, на рассвете, он велел на виду у испанцев доставить в лодках сотню флибустьеров к тому месту берега, где была особенно высокая трава и густой кустарник и куда не достигали пули с форта.

По его приказанию флибустьеры, просидев в течение нескольких часов в укрытии, один за другим, ползком, вернулись в лодки. С форта Барра их действия остались незамеченными. Добравшись до лодок, они легли на дно, и лодки, казалось бы пустые, были доставлены гребцами к кораблям.

Этот странный маневр повторялся в течение целого дня на виду у испанцев, с тем чтобы убедить их, что команды всех кораблей высадились на берег.

Монбару удалось достичь желаемого результата: обманутые этой хитростью, испанцы, убежденные, что на следующую ночь флибустьеры непременно атакуют форт с берега, перетащили туда все свои пушки, так что со стороны моря форт остался почти без защиты.

На это-то и рассчитывал Монбар. К десяти часам лодки с вооруженными людьми высадились на берегу Голубиного острова, флибустьеры бросились к укреплениям, в то время как корабли беспрепятственно прошли в горловину и начали обстреливать форт.

Испанцы, поняв наконец хитрость неприятеля, спешили вернуть свои пушки обратно и воспрепятствовать нападению на форт, но было слишком поздно: флибустьеры уже находились среди них, грозно крича и размахивая оружием.

Между врагами завязалась битва врукопашную, битва страшная, где благодаря ловкости и физической силе, превосходившей силу испанцев, победа окончательно должна была перейти на сторону флибустьеров.

Однако испанцы, движимые отчаянием и решившись пожертвовать жизнями, сопротивлялись чрезвычайно храбро и стойко, отступая шаг за шагом и падая уже замертво. Каждая пядь земли, завоеванная флибустьерами, стоила потоков крови. Ожесточение было одинаковым с обеих сторон. Все понимали, что суждено или победить, или умереть.

Призрачный свет луны, освещая битву, делал ее еще ужаснее.

Вице-король, несмотря на свой преклонный возраст, демонстрировал чудеса храбрости. Он поспевал повсюду, поощряя своих солдат и словом, и личным примером.

Около двух часов продолжалась битва – горячая, лихорадочная, ожесточенная. Ни одна из сторон не желала уступать. Нельзя было предвидеть исход этой ужасной резни. Вдруг послышался громкий клич «вперед!». Это знаменитый флибустьер в сопровождении самых храбрых своих товарищей ринулся в место наибольшего скопления испанцев, опрокидывая, уничтожая или разгоняя всех, находившихся на его пути.

Флибустьеры удвоили усилия. Испанцы чувствовали, что погибли. Их поддерживало только отчаяние. Они сражались уже не ради победы, а чтобы пасть с оружием в руках, предпочитая смерть стыду и мукам рабства.

Монбар, вне себя от гнева, размахивал саблей в самой гуще неприятельских рядов и хриплым голосом призывал герцога Пеньяфлора. В толпе врагов он искал лишь его одного.

Вице-король ответил на призыв своего врага. Он с отчаянием бросился навстречу Монбару и уже готов был сразить его, как вдруг был схвачен, опрокинут и обезоружен. Со стороны эта сцена выглядела так: когда Монбар и герцог оказались уже друг против друга, Франкер и Филипп д’Ожерон напали сзади на вице-короля и схватили его.

– О-о! – вскричал Монбар с невыразимым упреком. – Вы отняли у меня мое мщение! Вы, мои верные друзья!

– Нет, – ответил Филипп, – напротив, мы способствовали ему.

Франкер опустил голову.

– Этот человек не должен умереть в сражении, – сказал он.

– Это правда, – согласился Монбар, – это правда, ей-богу! Умереть таким образом было бы для него слишком большой честью! Благодарю вас, дети мои!

Франкер и Филипп переглянулись, между тем как Монбар опять бросился в битву.

Известие о взятии в плен вице-короля было сигналом к окончательному поражению испанцев. С этого момента их сопротивление было скорее безотчетным, и через некоторое время немногие оставшиеся в живых из этих храбрых солдат сложили оружие.

Через два часа флибустьерский флот окончательно покинул эти уединенные берега, оставив за собой лишь трупы и руины.