Авантюристы Просвещения: «Те, кто поправляет фортуну»

Аналогичные аргументы для сходной цели использовал за шестьдесят лет до того венгерский авантюрист и дипломат Янош-Михаил Клемент (или Жан-Мишель Клеман, 1669–1720). В опубликованном на французском языке сочинении «Выведение прав Трансильванского княжества» («Deduction des Droits de la principalité de Transsylvanie», 1712) он поддерживал интересы князя Ракоци на переговорах, приведших к заключению Утрехтского мира (1712). Клемент доказывал необходимость предоставления независимости Трансильвании, находившейся под властью Турции, апеллируя не столько к истории, сколько к нуждам современной политики, ибо, по его мнению, подобное буферное государство обеспечит мир в этой части Европы, разведя великие державы, чье соперничество обеспечивает баланс сил. Увы, к доводам венгерского политика прислушались не более, чем к уроженцу Лотарингии, и кончил он не лучше. В 1714 г. Клемент перешел на службу к Габсбургам, потом стал двойным агентом Вены и Берлина, запутался в предательствах и заговорах, обвинил принца Евгения Савойского в намерении убить прусского короля, был разоблачен и казнен[522].

Билиштейн проницательно советует опасаться посредничества третьих стран. Заключенный с их помощью мир будет невыгоден России, ибо ее победы обратили посредников в завистливых соперников. Россия должна взять пример с античного Рима и напрямую предложить мир Турции, которая, как утверждает барон, «предпочитает вести переговоры в военном лагере, с оружием в руках, когда две армии сошлись лицом к лицу; это как завет пророка и символ веры. Такой способ ведения переговоров представляется мне наиболее простым и удачным». Именно так фельдмаршал Румянцев заключил в 1774 г. Кючук-Кайнарджийский мир, после неудачи переговоров в Фокшанах и Бухаресте.

Билиштейн полагает, что Россия не должна мечтать о мировом господстве, ибо бесповоротно прошло то время, когда одна монархия повелевала всеми. Но в результате войны Россия станет доминирующей державой в Европе, арбитром государей и посредником между народами.

В момент создания проект развивал идеи, близкие Н. И. Панину, и не противоречил его политике. Как пишет Ключевский, глава русской дипломатии любил обширные и смелые планы, придавая меньшее значение разработке их практического осуществления, его привлекал мираж мира и гармонии между европейскими странами. Депеши прусского посла графа фон Сольмса, который сообщал Фридриху II о своих беседах с Паниным, подтверждают основательность плана Билиштейна. 8 (19) июня 1770 г. Сольмс пишет, что «императрица вовсе не намерена превращать Молдавию и Валахию в российские провинции», что она «намерена превратить ее в некую промежуточную державу»[523]. 18 (29) марта 1771 г. он доносит, что Россия хотела бы превратить княжества в «изрядный барьер» между своими землями, австрийскими и турецкими, граница которых будет отодвинута до Дуная, и что, по мнению Панина, императрица желает отнять эти провинции у Порты, «дабы ими управляли местные господари, или, если так больше нравится, создать из них маленькие республики»[524].

Российские завоевания у многих рождали мысль о республиканской форме правления. Когда во Франции в доме Неккера зашла речь о намерении Екатерины II завоевать Грецию и Константинополь, граф Н. П. Румянцев якобы сказал: «Мне неизвестны намерения моей государыни, но Российская империя так уж обширна, что если предполагают раздвинуть ее границы до такой степени, необходимо будет, для управления ею, измыслить нечто более мудреное, чем все ухищрения деспотизма»[525]. Не вполне понятно, когда мог происходить этот разговор, ибо Румянцевы впервые приехали в Париж только осенью 1775 г. Во всяком случае, в 1774 г. Вольтер писал г-же д’Эпине, что юным Румянцевым, отправившимся в Европу вместе с Гриммом, было бы полезно познакомиться с Женевской республикой[526].

Подобные идеи активно обсуждались молдавским и валашским дворянством. Молдавские бояре объявили при дворе Екатерины II, что желали бы иметь «аристократическую республику»[527]. В июле-августе 1772 г. на Фокшанском конгрессе Михаил Кантакузен подал несколько кратких мемуаров, подписанных волошскими боярами, графу Г. Орлову, прося о покровительстве и поддержке России, а также представителям Пруссии и Австрии. В последнем, от 24 июля (4 августа), он предлагает политическое объединение Молдавии и Валахии под властью австрийского принца[528]. Румынская историография оценивает это предложение как первый национальный проект создания единого государства, которое возникнет только в середине XIX в. Обширное сочинение Билиштейна, более радикальное и обоснованное, было написано на год раньше. По всей видимости, лотарингец не только знал о надеждах местного дворянства, но и, возможно, прямо или косвенно повлиял на поданные ими прошения.