Авантюристы (СИ)

— Куда уж мне! — отмахнулся Терентий. — По ранжиру не положено. Мне барин велел приглядывать, чтоб какие-либо молодцы побойчее остатки добра хозяйского совсем не растащили. Так что, греби, сударик мой, коли тебе честь такая выпала. Греби, не сумлевайся! Терентий хрустнул корявыми узловатыми пальцами. — Не знаю уж, какие такие дела вы с Сергеем Валериановичем обделываете, не знаю чем ты ему потрафил, но только я тебе, Степа, так скажу: ежели надумаешь барина моего обмануть, или иную какую пакость против него умыслишь, так и знай, я тебе вот это дерьмо, которое ты разгребаешь, заместо каши скормлю! Всю кучу!

Терентий для верности смастерил кулак и изобразил им в воздухе некую незамысловатую, но очевидно исполненную грозного смысла фигуру, затем он повернулся и зашагал по направлению к усадьбе.

— Чавой-то он, а? — удивился Митька, глядя ему вослед и вытирая перепачканными навозом руками мокрое от дождя лицо.

— Чево, чево, ишь расчевокался! — передразнил с издевкой «главный гальюньщик» — Закрой свою чевокалку и знай — работай!

Митька пожал худыми плечами, сказал миролюбиво:

— А что, я ничаво! — тяжело сопя, покоряясь судьбе, покатил полную тачку в сторону от постепенно уменьшающейся кучи навоза.

Дождь усилился. Рыжая туча заволокла весь небосклон и стала бурой. В гостиной у Нарышкина зажгли сальные свечи. Сергей продолжал истории о своих кавказских похождениях, которые под влиянием запеканки обрастали новыми, неожиданными даже для самого рассказчика подробностями.

Пару раз, спохватившись, «Гроза морей» вставал из-за стола, покидал гостей и заходил с увещеваниями в комнату Катерины, но та, ссылаясь на нездоровье, упорно не желала присоединяться к компании.

Возвращался Сергей обескураженный и продолжал прерванную историю, не всегда, впрочем, связно, однако по-прежнему живо и ярко.

Алексей Петрович крякал и покачивал головой. Он уже изрядно «запекся» от наливки и сидел, немного скособочившись, благостно щурился, внимая рассказу. Анастасия Алексеевна, с полуулыбкой откинувшись в кресле, жгла рассказчика мерцающими угольками глаз, поворачивая при этом красивыми тонкими пальцами ножку своего бокала.

Раздались громовые раскаты, створка окна под напором ветра распахнулась. В залу со сквозняком ворвался пьяняще-свежий аромат цветущего сада. В это же время в противоположной стороне комнаты раскрылась дверь, через которую вместе с несколько иными ароматами в гостиную проник Степан.

Он был мокр до нитки, и весь вид его выражал чрезвычайное возбуждение.

— Сергей Валерианович, подь суды! — презирая все правила этикета, замахал выпачканными в навозе руками Степан.

Анастасия Алексеевна наморщила носик и брезгливо отвернулась.

— Что такое, Степа? — Нарышкину надоело без конца отвлекаться. Хотелось покойно сидеть в кресле, потягивать наливку и, глядя в хорошенькое личико гостьи, рассказывать ей о своих кавказских подвигах. Сергей в раздражении встал и вышел в коридор, прикрыв за собою дверь.

— Кажись, нашли, сударь! Там внизу клеть… дверь завалена чем-то, ни зги не видать! Надобно лампу… Там он, верьте слову, там! — Степан в нетерпении дернул Нарышкина за рукав.

— Эк от тебя, брат, разит! — Сергей слегка отодвинулся. — Ты, часом, не обмишурился? Какая такая «клеть»?

— Погреб там! Схрон потайной! Там он и есть, под навозом значит, — вполголоса затараторил Степан, тревожно оглядываясь на пляшущие по стенам тени.

— Там поклажа схоронена. В погребе этом… Пойдемте быстрее, сударь! И лампу возьмите…

— Ах, черт! — Нарышкин посерьезнел. Однако выходить в дождь ужасно не хотелось.

— Может, до утра подождем? Смотри, ливень какой! Вдруг там и нет ничего? — Сергей поежился.

— Там он, сударь, там! Идти теперь надобно! Берите же лампу!

Нарышкин коротко чертыхнулся.

— Нашел, тоже время! Видишь, гости у меня!

Степан глядел умоляюще. Нарышкин не выдержал его взгляда.

— А… ладно, будь по-твоему; пошли, посмотрим!

Он разыскал лампу и старый отцовский дождевик. Перед выходом заглянул в залу.

— Корсар, Вы нас все время покидаете, — обижено протянула Анастасия Алексеевна, — куда Вы на этот раз?

Нарышкин пробормотал какие-то бессвязные объяснения, насчет чрезвычайных обстоятельств, пообещал вернуться сей же час и, прикрыв поплотнее дверь, растворился в сырой темени, озаряемой изредка вспышками молний.

Ливень был изрядный. И старый дырявый дождевик нисколько не защитил Сергея от прохладных струй, низвергающихся с неба. Не прошло и минуты, как он вымок с головы до ног. Его компаньон не обращал на дождь никакого внимания. Довольно долго, как показалось, шли и молчали. Масляный фонарь отбрасывал вокруг себя маленький пятачок призрачного света, который тревожно плясал на мокрой траве.

— Пришли! — стараясь перекричать очередные громовые раскаты, воскликнул Степан, указывая на кратер посреди разрытой оранжереи.