Авария

- Как это - какой год? - Бородач растерянно оглянулся и

крикнул кому-то: - Иван, давай сюда! - потом снова посмотрел на Росина. Тебя там здорово били, я слышал, - сказал он. - Ну, гады фашистские!

- Дед, звал? - спросил, подбегая, парень с автоматом. - Кого ранило?

- Вот о летчике позаботься, - командир кивнул на Владимире. - Осмотри, перевяжи...

- И все-таки, какой сейчас год?

- Какой год? Да все тот же - тысяча девятьсот сорок первый...

Дед не договорил. За деревьями вдруг ударили автоматы.

Срубленные пулями ветки посыпались на головы людей. Из-за поворота дороги показалась цепь гитлеровцев.

Командир выхватил у Росина автомат.

- Уходи, летчик! Твое дело летать. А здесь наша работа.

Партизаны вместе с Росиным шли быстро, прислушиваясь к звукам боя за спиной. Автоматы гитлеровцев строчили не переставая. Им отвечали короткие очереди партизан, оставшихся у шоссе. Так продолжалось минут десять. Потом стрельба прекратилась.

3

Затерявшаяся в лесах деревушка Столбы была не бог весть каким важным стратегическим пунктом, и наступающие гитлеровцы проскочили ее, не задерживаясь. Но спустя несколько дней в Столбах расположилась небольшая армейская часть. Даже здесь жизнь для оккупантов была полна неприятностей. Однажды не вернулись из леса связисты, вышедшие на поиски обрыва телефонной линии, а с ними пропало полкилометра провода. Потом сгорел склад фуража часовой был заколот, а его автомат исчез. Затем среди бела дня обстреляли штабную машину - были убиты двое офицеров. Рассвирепевшие гитлеровцы снарядили карательную экспедицию в лесную глушь, где скрывались партизаны, и потеряли десять солдат.

Зима установилась окончательно, со снегом и морозами. Солдаты вермахта выглядели жалко - кутались в женские платки, плели из соломы огромные валенки. Всю мало-мальски пригодную теплую одежду они забрали у жителей. В деревне остались только бабы с детишками да дряхлые старики. Из молодых мужчин был лишь Пашка Артемьев, который назвался гитлеровцам бывшим уголовником, здоровенный малый, "поперек себя шире"; его зачислили в полицаи. Партизаны вывесили в деревне рукописную листовку о том, что приговорили его к смерти, и раза два стреляли в полицая, но так, чтобы не попасть. Ведь Пашка на самом деле был началом цепочки, по которой нужные партизанам сведения переправлялись из деревни в лес. От него-то и узнали в отряде, что раненый Дед не сказал на допросе ни слова, выдержав все пытки, и завтра будет повешен на глазах у всей деревни.

Вооружения у партизан было немного: на тридцать человек восемь автоматов, дюжина винтовок, три пистолета и несколько ручных гранат. Атаковать деревню было невозможно. Это понимали все, и Росин тоже. Впервые он пожалел, что хронолетчики не берут с собой оружия.

Росин был уверен, что разрыв хронотрассы уже ликвидирован и дорога домой открыта. Но в деревне против бывшего правления колхоза уже сколачивали виселицу, и поэтому Росин знал, что никуда не улетит, несмотря на инструкцию.

Как помочь Деду?

Комиссар долго стучал огнивом по кремню, раздувал трут, прикуривал.

- Эх, нет у нас связи! Рацию бы сюда! Даже приемника нет! Не знаем, где сейчас война идет. Может, немец уже Москву взял...

- Не взял, - ответил Росин. - Не было такого!

- А немцы брешут, что давно Москва взята. Ты-то сам откуда прилетел, из столицы?

Росин кивнул головой. Действительно, через четыреста лет в пригородном лесу за Сокольниками будет построено здание Института времени - восемьдесят этажей, дископорт на крыше, энергетический канал на Меркурий через собственный спутник...

- Ходил я смотреть на твой самолет. Близко не удалось подобраться, но в бинокль посмотрел. Какой-то чудной он - ни крыльев, ни мотора... Может, ракета?

- Нет, это не ракета, - ответил Росин, думая о другом, он вдруг понял, что выход, кажется, нашел. - Слушай, какое сегодня число?

- Пятое декабря.

То, что он вдруг решил сделать, было... Росин понял, что если ему повезет и он сумеет вернуться домой, его скорее всего отстранят от полетов навсегда, но сейчас это уже не имело значения.

С ослепительной отчетливостью Владимир понял, какое могучее оружие в его руках - ведь он и только он из всех знает, что произойдет завтра.

Он схватил комиссара за плечи.

- Слушай, мне надо туда, в мой аппарат! Немедленно!..

4

Деревня, как обычно, проснулась рано. Невеселое это было пробуждение - без крика петухов, без тявканья собак, без мычания скотины.

Днем по избам пошли солдаты - выгонять народ к месту казни. Люди, подгоняемые прикладами, медленно тянулись к правлению, перед которым белела виселица.

Казалось, хмурое небо, затянутое облаками, давило сверху на крыши, на лес, на угрюмых людей.