Авария

Милиционер, стоящий ближе других к сцене, под самыми колонками, угрюмо оглядывал зал, страдальчески морщась от боли в перепонках. Видно было, что он с наслаждением выволок бы каждого из полутора тысяч крикунов на свежий воздух, но… Он взглянул на застывшего поодаль офицера — тот с каменным лицом смотрел поверх голов, заложив руки за спину.

Кто-то уже залез ногами на подлокотники кресла, тотчас полезли остальные. Стриженная чуть не наголо девчонка извлекла из пакета медные тарелки и самозабвенно лупила в них, где-то в глубине зала в такт музыке заливался милицейский свисток.

Милиционеры, стоящие вдоль стен, молча переглядывались.

Группа наддала еще, Валерка сорвалась с места, вылетела к сцене и начала танцевать в проходе.

— Авария-а-а! — радостно заревел зал.

Солист группы подбежал к краю сцены, они с Валеркой встали друг напротив друга, синхронно раскачиваясь и изгибаясь. Еще несколько ребят присоединились к Валерке, запрудив проход.

Милиционер подошел к офицеру, прокричал на ухо:

— Сделать замечание?

Тот, досадливо морщась, помотал головой, огляделся, отыскал глазами старшего из дружинников, приземистого крепкого парня лет тридцати, и чуть заметно кивнул ему.

Дружинники ринулись по проходу, начали растаскивать танцующих. Те упирались.

— А что? В чем дело-то?

— Сядьте на места! По местам! А то выведем всех!

— А за что?! Хотим — и танцуем! Никому не мешаем!

— Сядь, говорю! Я тебе потолкаюсь!

— А ты кто такой, вообще?

— Я — народная дружина. А вот ты кто такой!

— Убери щупальца, ты! — Валерка отпихнула старшего.

Группа накручивала обороты в бешеном ритме.

— Ну, все! Если по-хорошему… Выводи их! — скомандовал старший. — Пойдем-пойдем! Там разберемся. — Он схватил Валерку за локоть. Та с силой оттолкнула его, тогда он привычным движением сгреб ее за ворот.

Дружина и тусовщики толкались — пока еще ладонями, но драка назревала. И тут подоспела милиция. Тусовку скрутили и поволокли к выходу. Зал засвистел, загрохотал ногами. Музыканты внезапно сменили ритм и грянули известный всем припев:

Порядок есть порядок! Куда! Сидеть!
Молчать! Не хлопать! Не плясать! Не петь!
Милиционер — в рок-клубе!
Милиционер — в рок-клубе!
Милиционер — в рок-клубе!

— Ми! ли! ци! о! нер!!! — подхватил зал в полторы тысячи глоток.

Дружинники и милиция протащили тусовщиков через пустой вестибюль и стали рассаживать по дежурным машинам.

Стоящие у входа квадратные парни с одинаковыми невыразительными лицами спокойно наблюдали за суетой.

Старлей-гаишник оставил патрульный «Москвич» у отделения милиции, вошел и наклонился к окошечку дежурного.

— Вызывали?

Дежурный удивленно глянул на его погоны.

— Не понял…

— Дочь моя у вас?

— Фамилия?

— Николаев.

— Да нет, дочери.

— Ну, Николаева. Валерия.

— А-а, — усмехнулся дежурный. — Заходите, товарищ старший лейтенант! — Он нажал кнопку на пульте, обитая жестью дверь со щелчком открылась.

Валерка, еще одна девчонка и четверо ребят сидели на жесткой скамье. Капитан-милиционер с университетским ромбиком на кителе писал, склонившись над столом.

— Николаевой отец, — объявил дежурный из-за стеклянной перегородки.

— А-а! — Капитан иронически оглядел здоровенного, с бычьей шеей и красным обветренным лицом гаишника. — Вот, старлей, протокол пишу.

— Пишите-пишите! — воинственно сказала Валерка. — Мы тоже напишем. Незаконное задержание.

— Грамотная! — кивнул капитан Николаеву на дочь. — Все грамотные стали, не тронь…

— А что? Какие у вас инструкции были? — крикнула Валерка.

— У нас одна инструкция — охрана правопорядка!

— А мы что, нарушали? — тотчас наперебой закричали тусовщики. — Мы никому не мешали! Не имеете права! Хотим — танцуем!

— А вы задержаны не за танцы, — оборвал капитан. — А за сопротивление дружинникам.

— Мы, что ли, начинали?

— Вы обязаны были подчиниться требованию, выйти, а там уж, если хотите, обжаловать… В общем так, старлей, оформляем привод и передаем документы в детскую комнату! — Капитан взял бланк протокола и ушел в соседний кабинет.

— Да хоть в Пентагон! — заорала вслед Валерка.

Николаев, играя желваками, глянул на нее и двинулся за капитаном.

— Это… можно без протокола… на первый раз? — глядя в сторону, попросил он. — Что уж тут такого случилось? У вас тоже, наверное, дети…

— Мой сын в математической школе учится, — резко обернулся капитан. — Дома по вечерам, с учебниками. На улицу не выгонишь — вот этих, — он мотнул головой в сторону дежурки, — боится… Воспитывать надо, старлей! Воспитывать! А то они уже вот здесь сидят! — Он ожесточенно постучал себя по шее и снова склонился над какими-то бумагами.

Николаев молча смотрел в его аккуратно подстриженный затылок с примятыми по кругу фуражкой волосами.

— Ладно, — не оборачиваясь, сказал капитан. — Забирай свою.

Николаев вышел в дежурку, кивнул дочери:

— Пошли!

— Не пойду! Пока всех не выпустят!

Николаев схватил ее за руку, выволок из отделения, толкнул с крыльца и замахнулся.