Авария, дочь мента (сборник)

«Папа! Мама говорит, что ты умер, но я знаю, что ты скоро вернешься. Приезжай скорее и забери меня у них! Павел». Адрес. Телефон. «Я жду тебя и всегда первый поднимаю трубку».

«Папа! Где же ты! Они увозят меня 31 октября! Если ты не успеешь, приезжай за мной в Америку». Адрес по-английски: «Лос-Анджелес, штат Калифорния»…

Бегун глянул на электронные часы-календарь на столе:

30.10. 9 ч. 30 мин.

Достал из стола ключи от машины, документы.

– Жди меня здесь, – велел он Еремею. – Никуда не выходи, никому не открывай…

– Я пойду с тобой, – спокойно ответил Еремей.

– Только тебя мне там не хватало! – досадливо сказал Бегун, он с ходу включился в бешеный ритм московской жизни, его раздражала обстоятельная медлительность Еремея, как тому докучала суета Бегуна в лесу. – Не надо, чтобы тебя видели, понимаешь? Я вернусь через два часа!

Еремей решительно помотал головой. Понятно было, что спорить бесполезно, он не отпустит Бегуна ни на шаг.

– Черт с тобой, – сдался Бегун. – Только учти: ни одного движения без моей команды. Что бы я ни делал, что бы ни говорил, как бы ни врал – молчи! Здесь я охотник.

У Левы была гульба в разгаре, пьяный галдеж, визжали девки. Бегун звонил минут пять, пока его, наконец, услышали. За дверью раздались нетвердые шаги, Лева, с бритой физиономией, в прихваченной в Белом Озере бисерной коруне набекрень, распахнул дверь. Не успел Бегун сказать слова, как он с радостным воплем кинулся обниматься, мусолить его мокрыми губами:

– Бегун!!! Вырвался! Ну, с возвращеньицем! А я уж и правда решил, что ты спятил, с концами увяз. Экспедицию хотел собирать, тебя спасать! А я неделю пью, все поверить не могу, что вернулся. На унитаз сажусь – от счастья плачу! – Рубль действительно смахнул пьяную слезу. – Еремей! – захохотал он, увидав охотника. – И ты деру дал! Ну, молодец! Поживешь, как нормальный человек! – он облапил и Еремея, дыша горячим перегаром. Тот стоял неподвижно, играя желваками, готовый, кажется, задушить Рубля на месте. Лева, к счастью, был слишком пьян и счастлив, чтобы заподозрить неладное. – А я рассказываю – не верят! Ни одна сволочь не верит! Смеются! Пойдем, – потащил он их в комнату. – Подтвердите, что Рубль не врет!

– Погоди, – остановил его Бегун. – Где Спас?

– Вот это правильно, – поднял палец Лева. – Вот теперь я тебя узнаю! Сначала – дело… – покачиваясь, он провел их на кухню, вытащил из морозильника окаменевшую курицу и достал из потрошеного брюха пакет с деньгами. – Ну, ты Царевича знаешь, не мне тебе рассказывать. Доску увидел – чуть с копыт не упал. А как до бабок дело дошло – началась тряхомудия. Полдня торговались. Доска миллион грин тянет, а он едва полтинник отслюнил. Но и таких бабок больше ни у кого не возьмешь. Ты, может, лучше бы сдал, но кто же знал, что ты так быстро появишься. Это твоя доля. Долги твои Царевич списал, и вот еще десять штук осталось. Посчитай – ни грина твоего не потратил, лежали, тебя дожидались.

Бегун вытащил из пакета пачку смерзшихся долларов. Глянул на молчащего Еремея.

– Что, продешевил? – виновато спросил Лева.

– Все нормально, – кивнул Бегун. Помолчал, быстро соображая, что делать дальше. Случилось худшее из того, что могло случиться. Он не представлял, как вырвать икону из рук Царевича – с его оловянными солдатиками и квартирой, больше похожей на банковский сейф. – Слушай, Рубль, у тебя на оружейников концы есть? Пушку можешь достать? С глушителем.

– Зачем тебе?

– Надо. Только быстро. И чтобы не старье, не с Крымской войны, понял? Патронов – штук двадцать.

– Знаешь, сколько потянет? – Рубль присвистнул и начертил в воздухе несколько нулей.

Бегун на глаз отделил от пачки четверть и бросил на стол.

– Хватит? Что останется – тебе, комиссионные. Вечером заеду, возьму, – он двинулся было к двери, остановился и взял Рубля за плечо. – И вот что Лева… Ты нас не видел, договорились? И сам сиди тихо.

– А что такое? – насторожился Рубль.

– Белозерцы гонцов послали. Охота на тебя, Лева, – сочувственно сказал Бегун. – Это, Лева, не менты и не чекисты, у них разговор короткий. Помнишь, как они соболя в глаз бьют? Вот так же и тебя завалят. Сидишь ты, пьешь водку – дзынь! Дырочка в окне, а пуля у тебя в черепе, – он постучал Рубля по лбу, снял коруну и отдал Еремею. – Может, завтра, может, через год. Жди. Я ведь предупреждал тебя, Лева, что воровать нехорошо, а из храма – совсем грех. Ярое око – оно все видит. Так что кончай праздновать, начинай поминки…

Рубль проводил их растерянным взглядом. Вдруг сообразил, что стоит у окна, как на ладони, пригнулся и кинулся задвигать шторы.

– Где Спас? – спросил Еремей, когда они сели в машину.

– Ушел в другие руки. – Бегун завел мотор. – Опоздали, теперь все сложнее будет.

– Ты взял тридцать сребреников? – Еремей покосился на сумку с деньгами.

– Чуток побольше, – усмехнулся Бегун. – За эти бабки полцарства Иудейского купить можно… Они нам пригодятся, – уже серьезно сказал он.

Он свернул к Старому Арбату и остановился у телефона. Набрал Димин номер – там включился автоответчик, Бегун не дослушал слащавую скороговорку, перезвонил в офис: