Аватара

— Мне было сухо… — Голос Фиделио смолк, он и в самом деле не был способен на жалость к себе.

Пронзила боль за него. Ее свободная рука отыскала его ближайшую конечность — верхнюю правую. Когти на этой лапе могли бы разодрать тело Джоэль на части, но она ощущала просто теплоту и мягкую шерсть.

— О, Фиделио, — прошептала она.

«Твои концентраты будут годны менее года. А потом ты умрешь среди гладкокожих, бесхвостых, четырехлапых троллей, которые не способны проплавать даже один день без помощи в море. Ни одна жена не обнимет тебя, чтобы ты мог поцеловать ее в последний раз, перед тем как утонешь, а мы даже не знаем, как правильно оплакивать тебя».

Неземные глаза посмотрели на нее.

— Я прошу тебя, Джоэль, — спокойно проговорил Фиделио. Она ожидала, что он отведет взгляд, потому что бетанцы глядят прямо лишь на тех, на кого гневаются, или любят, или предлагают свою преданность. Но он глядел на нее. Кровь застучала в ее голове. — Предупреждаю: это не рябь, а волна.

— Да, если я сумею выполнить твою просьбу.

— Теперь, когда я могу пользоваться оборудованием, пока я жив, позволь мне исполнять обязанности голотевта, когда нам потребуется единственный специалист.

«Потому что у тебя более ничего не осталось, так, Фиделио?» — Она выпустила руку и с двойным усилием вновь пожала ее. — Да-да.

— Ты можешь проводить и собственные исследования, когда я плаваю в покое. Скоро система будет полностью в твоем распоряжении.

Глаза ее защипало. Черт побери, она не собиралась плакать, так ведь? Джоэль покачала головой, выкатились блестящие слезинки.

— Разве это неприемлемо для?.. — Неужели в его голосе слышится отстраненность? Как знать? — Г'нг-нг я понял тебя, интеллектуальная самка. Мои требования попали в отлив.

— Нет-нет! — Сила собственной реакции разочаровала ее. «Переутомленная, недоспавшая, перетрудившая свой мозг, отрешенная от всего. Если я не приму меры, у меня начнется истерика». — Ты… не понял. Я не имела в виду отрицание. Пусть будет, как ты хочешь, и в любое время, когда тебе нужно.

— Ты выпустила из глаз воду, Джоэль. Ты опечалена (ранена? осталась без еды? выброшена на риф с острыми раковинами?) — неужели я виноват в этом?

— Нет. Дело не в тебе. Фиделио, мы можем подключиться вместе.

— Так мы и будем делать. Начиная прямо с сегодняшнего дня. Я обоняю впереди великолепие. Но, Джоэль, дорогой друг по разуму, еще более часто… — Он запнулся, подумала она, заметив, как напряглись перепонки между когтями. — Пребывая в одиночестве, я могу воскресить в памяти Бету, жену, ко-мужей, детей, внуков, друзей, живых и мертвых; не просто вспомнить, но пережить как реальность в пространстве и времени; я могу ощутить, что они существуют. Словно бы я обнимаю их.

Она покрепче прижалась к нему и заплакала. В дверях появилась Сюзанна.

— Вот и я, — сказала она. — Ох! О! Pardonnez — moi! You me pardonnez!

Неловкая в невесомости, она попыталась уйти.

Повернув голову, припав щекой к шкуре своего друга по разуму, нежно обнявшего ее двумя нижними руками, когтями верхней руки поглаживавшего ее волосы, Джоэль увидела, как линкерша черным пауком растопырилась в дверях. Да, Фиделио, который заронил в ее душе новое понимание, должен скоро умереть, но перед смертью он мог подвести ее к единству с Эриком, Крис и собой, и со…

— Убирайся! — завопила Джоэль. — Убирайся, уродливая сучонка! Убирайся!

Сюзанна уплыла в слезах.

— Что вырвалось на свободу? — спросил тревожно бетанин. «Никто, никто не должен видеть меня такой… кроме тебя, ты не человек, ты мой друг голотевт… Я была иррациональна и проявила несправедливость к этой линкерше. Придется извиняться. Но как объяснить? — Гнев:

— Почему я должна объяснять? Почему это я всегда должна оставаться рациональной? — Возбуждение:

— Почему я постоянно вспоминаю Эрика эти последние недели. Он же был простым линкером. Даже меньше… как я слыхала, он ушел с этой работы, женился… скромный чиновник в Калгари». Джоэль попыталась вздохнуть.

— Ничего, Фиделио. Я устала и… прижми меня поближе… ненадолго. А потом я приму снотворное, возьму у нашего медика, этой Малрайен. Надеюсь, у нее хватит ума не сочувствовать мне. — А… потом я буду в лучшей форме, чтобы… О, Фиделио!

Не говоря никому ни слова, Сюзанна отправилась прямо к себе в каюту, сказав одной Кейтлин, что не будет обедать за общим столом.

На следующее утро она вошла в компьютерный зал с каменным лицом.

— Прости, что я накричала на тебя, — официально извинилась Джоэль на английском. — Я расстроилась из-за Фиделио. Он для меня старый друг.

— Я понимаю, мадам, — с осторожностью отвечала линкерша, и они приступили к общим делам.

В действительности за Сюзанной оставались лишь контрольные функции: надо было приглядеть, чтобы союз Фиделио, компьютеров и приборов не нарушился. Этого не случилось: все дефекты были устранены из системы. Оба голотевта прижались теснее, чем два соединенных любовью тела, и, делаясь ближе, чем сумма двух психик, пропустили через себя токи вселенной.