Аватара

Спорным вопросом, разделившим друссов на два лагеря, было отношение к Муссатангу. Многие требовали от Второго Совета прекратить политику «созерцания тирании» и покончить с несправедливостями в бывшей части Друссии. Лично для меня, Виктор, в существовании Муссатанга был один момент, в котором хотелось бы разобраться: насколько закономерным оказался переход от демократического правления ученых-интеллектуалов к режиму, очень напоминавшему фашистские государства. Меня это волнует с позиций наших сегодняшних «демократий». Неужели даже в высокоцивилизованном обществе при определенных потрясениях психология обывателя легко берет верх над разумом интеллигента и тогда этот обыватель готов открыть путь «сильным личностям» и «новым порядкам»? Особенно, если обывателю данной страны внушают, что он самый умный, самый способный и самый достойный представитель рода человеческого… Тогда появляются фашизм, расизм, высокомерное отношение к другим народам.

— Кстати, Поль, в рукописи о Муссатанге я вычитал, что Ку Разумный во время своих публичных выступлений опускал руки в лед. Я никак не мог вспомнить, что это мне напоминало, и только сейчас сообразил. Жорж рассказывал как-то: то же самое проделывал Гитлер, которому на трибуну ставили специальную тарелочку со льдом — им фюрер протирал руки. Удивительное повторение!

— Может, и не такое уж удивительное. Про Ку я тебе дам еще почитать, когда вернешься из Праги. Но я хотел бы поговорить с тобой вот о чем. Однажды ты сравнил меня с Аватарой. Этот образ мне запомнился, и позднее мысленно я не раз возвращался к нему. Тогда, в Солони, я еще подумал, что сравнение с Аватарой подошло бы скорее моему покойному другу Аурелио Печчеи.

— Основателю Римского клуба?52

— Да, именно ему. Правда, сейчас клуб уже не тот. Там заправляют другие люди. Аурелио много размышлял над тем, как спасти мир, восстановить добродетель и справедливость на нашей планете. Он всегда мыслил в глобальных масштабах. По его замыслу, Римский клуб должен был привлечь всеобщее внимание к постоянно обостряющимся проблемам нашей цивилизации: хищническому разграблению минеральных ресурсов, безответственному уничтожению лесов и загрязнению природной среды, энергетическому кризису, голоду, безработице, социальной несправедливости, гонке вооружений.

— Поль, о докладах Римского клуба много сообщалось в прессе, но ведь вся его деятельность — ни к чему не обязывающие разговоры, хотя и интересные… для человечества.

— Не иронизируй, пожалуйста! Аурелио был человеком необыкновенным, хотя и оставался всю свою жизнь удивительным, неисправимым идеалистом, я бы сказал, идеалистом-оптимистом. Такие люди тоже нужны. Ты знаешь его биографию?

— Нет.

— Я тебе расскажу. Он прожил прямо-таки фантастическую жизнь. В двадцатые годы, заинтересовавшись трудами Маркса и Ленина, изучил русский язык и съездил в Советскую Россию, а потом защитил в фашистской Италии диплом на такую опасную в его стране тему, как «Новая экономическая политика Ленина». Затем женился и отправился с женой на несколько лет в Китай, где был свидетелем борьбы китайцев против японской агрессии. Вернулся в Италию и во время второй мировой войны активно участвовал в движении Сопротивления, прошел через испытания в фашистских застенках, чудом остался жив. После войны стал одним из руководителей «Фиата» и ряда других фирм, объездил весь мир, воочию убедился в ужасающей нищете многих районов Азии, Африки и Латинской Америки. Наконец обосновался, как представитель «Фиата», в Аргентине, дружил с Сальвадором Альенде, президентом Чили, и тяжело переживал его убийство во время фашистского переворота в 1973 году.

— Да, я тоже слышал, что Печчеи было очень чистым и честным человеком.

— Главное, что этот чистый человек, насмотревшись в жизни всякого — многоликого и многочисленного — зла, не потерял веры в людей. Анализируя глобальные проблемы современного общества, он предложил переосмыслить с помощью ЭВМ всю человеческую производственную структуру. Фактически он выступил в роли «математического Аватары», полагая, что точные науки спасут род людской.

— Забыв о социальных факторах?

— Да, забыв о факторах социальных. Но дело-то как раз в том и заключается, что, в отличие от мифологии, в нашем реальном мире никто не сможет стать Аватарой. Ни математическим, ни электронным, ни экономическим, ни каким другим… Есть законы, по которым развивается наша цивилизация, правда, в этих вопросах я не силен. Я только понял, что один человек, даже такой богатый и имеющий такие уникальные изобретения, как я, выполнить миссию Аватары не сможет. По крайней мере, в одиночку или с небольшой группой соратников. Вот сейчас нас немножко «загнали в угол», и мы стараемся сидеть тихо, не привлекая лишнего внимания…

— Поль, следуя такой логике, мне не надо ехать в Прагу…

Поль поднялся со стула и принялся ходить по комнате. Я молча наблюдал за ним. Все-таки он сдал за последние недели. Не то чтобы постарел, но осунулся, под глазами появились темные круги.