Аватара

— Если вам или Куртьё-сенсею будет срочно необходима наша помощь, — сказал японец, — привезите эту собачку в Люксембургский сад и включите ее на несколько минут. Не позднее чем через час наш человек подойдет к вам. Как вы, наверное, догадались, внутри собачки — миниатюрный радиопередатчик. А рядом с Люксембургским садом — квартира, где круглосуточно дежурят наши люди… — Японец помолчал. — Вот и все, что мы хотели бы вам сказать, Виктор-сан. Если у вас есть желание, советую съездить в Киото. Ведь вы впервые в Японии, насколько я знаю. Не пожалейте одного-двух дней, познакомьтесь с нашей древней столицей. Не беспокойтесь, мы позаботимся, чтобы никто в Японии не проявлял суетного интереса к вашей персоне. Нам известно, что случилось с вами в Непале, здесь это будет исключено. Так что можете позволить себе денек отдохнуть.

Гостеприимные хозяева предоставили в мое распоряжение просторный номер с европейской мебелью, чему я весьма обрадовался, так как спать на татами26 у меня не было желания.

Утром Кусака и Симидзу предложили посмотреть резиденцию сё гуна и погулять по окрестностям Никко.

— По-японски «Никко» означает «солнечное сияние», — добавили они. — Это одно из живописнейших мест нашей страны. У нас существует даже поговорка: «Не говорите «изумительно», пока не увидите Никко».

Я согласился «увидеть Никко», памятуя, что только в Японии можно увидеть то, что можно увидеть только в Японии… Ландшафт, архитектура, понимание гармонии и прекрасного — все это у японцев свое, ни с чем не сравнимое. Последняя мысль пришла мне в голову, когда я смотрел на красный лаковый мост в окрестностях Никко. Тот самый мост, который созерцал в 1889 году Редьярд Киплинг. По этому поводу Маленький Пилигрим27 оставил нам в своих путевых заметках некоторые соображения о понимании прекрасного в окрестностях Никко несколько столетий назад.

— Японцы — хитроумные художники, — записал в своем дорожном дневнике автор «Книги джунглей» и рассказал далее следующую историю.

Когда-то давным-давно полюбоваться ручьем в Никко приехал великодушный Повелитель. Он посмотрел на темно-зеленый поток, бегущий по серо-голубым валунам, на серебристые стволы криптомерий,28 росших по берегам ручья, затем взглянул на обрамлявшие пейзаж отроги лесистых гор, на зеленевшие внизу по течению крестьянские поля и задумчиво произнес:

— Для того чтобы связать все это воедино, необходимо яркое пятно на переднем плане.

Проверяя свои слова, он поставил под деревьями мальчика в бело-голубом. Старик нищий, ободренный благодушием Повелителя, осмелился попросить у него милостыню. В древности Великие обладали привилегией пробовать закалку своего клинка на попрошайках и им подобных. И вот Повелитель совершенно механически, не желая, чтобы его беспокоили, отсек старику голову. Кровь брызнула потоками чистой киновари на гранитные глыбы. Повелитель улыбнулся:

— Случай разрешил загадку. Построй-ка здесь мост, — приказал он придворному плотнику, — мост такого же цвета, как эта кровь на камнях. Рядом поставь мост из серого камня, так как я не забываю о нуждах простого люда.

Повелитель подарил мальчику тысячу золотых монет и отправился своей дорогой. Ему стало грустно, и он сказал:

— Искусство есть искусство, оно требует любых жертв. Все-таки я сочинил пейзаж. Не забудьте унести труп и помолиться за обнажившуюся душу.

В Киото я все же не поехал. «Легионеры» в Непале отбили у меня желание к излишним передвижениям. К тому же полученную мною информацию нужно было как можно быстрее доставить Куртьё. Вот почему я попросил Кусаку-сан достать мне поскорей билет на самолет до Парижа. «Хай», — невозмутимо ответил японец, что означало «да», «будет выполнено», «согласен» и множество других утвердительных понятий. Через день я снова был в воздухе. На сей раз мой путь в Париж пролегал через СССР с посадкой в Москве. Японцы предложили мне воспользоваться самолетом Ил-62 русской компании «Аэрофлот». Это было надежнее и гарантировало от неожиданных террористических актов.

ПАРИЖ — СОЛОНЬ

Честно говоря, я не надеялся, что меня встретят в аэропорту «Шарль де Голль». Никаких телеграмм о своем прилете из Токио я не давал, чтобы не обнаружить себя. Но провожавшие меня японцы заверили, что они сами, через своих представителей во Франции, уведомят Куртьё о моем приезде. Больше всего меня волновало, нет ли за мной слежки.

Я летел первым классом и потому мог выйти из самолета одним из первых. Пройдя через «рукав» в зал, я не спеша огляделся: ничего подозрительного. Тогда я быстро пошел по длиннющей ленте эскалатора без ступенек, двигавшейся в сторону залов таможенного контроля. Кажется, никто не бросился за мной следом, дождавшись своих чемоданов, я погрузил их на тележку и поехал к выходу. И тут увидел Жоржа. Он подошел ко мне с таким видом, как будто мы расстались десять минут назад.

— Салют, Виктор! Все в порядке?

— Привет, Жорж! Вроде бы в порядке.