Аватары Шамбалы

Да, Рерих действительно был инакомыслящим. Он не желал подстраиваться под жесткие рамки тогдашней цензуры. А самое главное — он не желал скрывать своих истинных взглядов. Он не прятал своего инакомыслия — напротив, делился им с другими людьми. С ним встречались, получали от него запрещенные тогда книги Живой Этики писатели Иван Ефремов, Константин Паустовский, Леонид Леонов, художники В. Черноволенко, Б. Смирнов-Русецкий. К нему в Москву приезжали члены разгромленных в 30-е годы рериховских обществ и молодые участники будущего рериховского движения в России. Ю. Н. Рерих встречался с учеными, на полуподпольных собраниях которых говорилось о «запрещенных» темах, в частности, о влиянии космических лучей и энергий на человека и природу… Как вспоминает активная участница рериховского движения Латвии Гунта Рудзите, некоторые ученые, приходящие на эти тайные собрания, во внутреннем кармане пиджака приносили с собой книги Агни Йоги — в те времена запрещенные, разумеется. Самим своим присутствием в Москве Юрий Николаевич Рерих сформировал в Москве настоящий центр подлинной науки и духовности, центр, где господствовало иное мировоззрение, иные идеалы и нравственные ориентиры, иные отношения между людьми. Отец Гунты Рудзите — руководитель рериховского общества Риги Рихард Рудзитис — писал в своем дневнике: «Из-за него (Ю. Н. Рериха. — Авт.) Москва, столь страшная, трудная, стала для меня вторым центром сознания». А страшной и трудной для Рудзитиса Москва была потому, что здесь, в застенках Лубянки, его пытали во время расправы с участниками Рижского рериховского общества…

Постоянный надзор КГБ велся и за деятельностью Ю. Н. Рериха, приехавшего из-за рубежа, и ученый отлично знал это. Но, даже понимая, чем это может грозить ему, Рерих упорно и бесстрашно закладывал основы нового, подлинно научного мировоззрения даже в условиях тоталитарной идеологии и жесточайшей цензуры. Он не жалел сил, чтобы донести принципы истинной науки до возможно большего числа людей, способных их воспринять и в будущем положить их в основу своей творческой деятельности. Для своих учеников, для молодежи тех институтов и университетов, в которых ему приходилось бывать с лекциями и выступлениями, он был истинным лучом света. Он был учителем Правды — и молодежь понимала это. Более того — он не собирался эту правду скрывать от кого-либо.