Авель, брат мой (сборник)

Я воевал всю жизнь. Во время бесконечных гибридных войн и пограничных конфликтов с Восточным альянсом меня здорово помотало по планете. Я падал в горящем коптере на Сингапур и чудом выжил во время неудачного Таймырского десанта – мой плот был последним уцелевшим, когда всплыла подлодка. Я был единственным иностранцем в первом отряде пилотов орбитальных истребителей, который формировало NASA. Мы должны были одним ударом уничтожить всю спутниковую группировку «восточников», лишить их глаз, голоса и ушей.

Теперь-то я понимаю, насколько близко тогда мы подошли к краю. После такого ничто бы уже не предотвратило ответного ядерного удара, и планете пришёл бы конец. Каюк. Закономерный финал человеческой цивилизации. Так что Катастрофа случилась очень вовремя, как дико это не звучит. Нам пришлось забыть о своих взаимных обидах и претензиях, сплотиться против перспективы сдохнуть от удушья, распасться на молекулы, быть сожранными грязно-жёлтой слизью.

Некоторые тупоголовые шпаки утверждают, что нам надо благодарить неведомых Гостей за спасение от гибели в ядерном кошмаре, случайно и очень кстати решившихся на вторжение именно в этот миг истории.

Но меня не проведёшь. Враг всегда нападает в выбранный им момент, всегда тщательно готовит операцию. Они следили за нами. И влезли, когда поняли: ещё немного – и Земля потеряет малейшую ценность, став хранилищем спёкшейся радиоактивной протоплазмы.

Только я до сих пор не понял, радоваться ли этому обстоятельству.

А уж благодарить Гостей за Катастрофу я и не подумаю. «Хрен им в грызло», как говорил Иван.

* * *

Пассажиры инстинктивно старались держаться подальше от иллюминаторов, по которым снаружи ползли желтоватые капли кислотного тумана. Когда заходили на посадку, внезапно на мгновение пробилось солнце и осветило город, окружённый по периметру защитной дамбой. Измученные долгим полётом люди увидели невозможную, фантастическую картину – золотые купола соборов, тонкий шпиль Петропавловки, сияющий подобно пронзающей враждебное небо шпаге.

При приземлении задняя стойка шасси подломилась. Чёртов туман жрёт самую прочную сталь, техника не выдерживает. Обошлось без жертв, но страху натерпелись.

Комиссия, одетая в тяжёлую камуфлированную защиту из старых военных запасов и в противогазы, выбралась на изъеденный бетон посадочной площадки. Её встречали люди в легких накидках и прозрачных шлемах, и от этой картины становилось не по себе.

Провели через тамбур с омывающими струями. Гости, наконец, стащили плотные балахоны, сняли с красных потных лиц резиновые маски.

– Артур Свенссон, ЮНЕСКО, – кивнул глава делегации.

Крепкий небритый брюнет протянул руку:

– Манукян, городской голова. Самоназначенный, естественно. Прошлая власть сбежала два года назад.

Такеши Мицуоко пригляделся к татуировке на тыльной стороне ладони брюнета – летучая мышь на фоне земного шара. Заметил:

– Видел я такую птичку. В тридцать втором году, когда на Филиппинах диверсанта ловили.

– Ну и как, поймали? – поинтересовался мэр.

– Тело обнаружили на третий день. Когда нефтехранилища уже сгорели дотла, и весь седьмой флот США остался без оперативного запаса топлива.

– Уверен, что ветераны лучше поймут друг друга, даже если воевали по разные стороны, – миролюбиво заметил Манукян.

– От меня ничего не зависит, – хмыкнул Такеши, – я только отвечаю за безопасность делегации. Пираты, бродяги и прочие опасные элементы. Полковник «голубых касок», к вашим услугам.