Авенджер

— Сеять пора, а мы три года вшей кормим! Эх, землица наша Русская, когда ж тебе Господь разумного царя пошлет! – Бородатый солдат, прислонившись к брустверу, достал кисет из кармана шинели.

— Зачитался! Дайкось прокламацию.

Молодой солдатик протянул ветерану листок дрянной бумаги.

— «Долой царизм!» Социалисты опять бумагу пачкают! Для курева сгодится. – Солдат оторвал половину, другую протянул товарищу. – Держи, сейчас табаку отсыплю.

— Я не курю, дядя Игнат. Спасибо.

— Из тилигентов что-ли? «Спасибо». Благодарствую надо говорить. – Старый солдат сыпанул махорку в раструб «козьей ножки». Кисет вернулся в карман, терпкий дым потянулся в сторону вражеских окопов.

— Ты привыкай, Андрюшка, — пыхнул на молодого дядя Игнат.

— А как газами бомбить зачнут, совсем окочуришься!

— А часто бомбят, и сейчас могут?

— Нет, сейчас не будут – ветер в ихнюю сторону. Германец, он аккуратный: сперва беготню в окопах затеет — к атаке готовится, потом артиллерия нас утюжить будет с полчаса. Ежели газовые снаряды, сразу не пойдут – травится не захочут…

— Это кто тут у нас позицию демаскирует? – Кряжистый солдат с красным бантом в петлице скатился в окоп. Аккуратная бородка сглаживала жесткое выражение широкого лица, в раскосых глазах сверкал маньяческий огонь.

— Принесла нелегкая. Опять агитировать начнет. – В сторону простонал Игнат.

— А как без этого. – Агитатор приладил винтовку на бруствер, отряхнул шинель.

— Вот вы, товарищ, — обратился к Игнату, — который год семью не видели, пшеницу не сеяли? А вы, — посмотрел на молодого, — так недоучкой и останетесь?

— Так Отечество защищать надо! – Вскинулся молодой.

— А почему помещика с фабрикантом с нами в окопах нет? Это что не их отечество? И правильно – не их! Их родина везде, где за деньги можно купить власть и удовлетворить свои низменные потребности! Земля – она только для того, кто на ней работает. Земля – крестьянам! – Агитатор встал во весь рост, к месту агитации стали подтягиваться солдаты.

Игнат набрал землю в широкую ладонь, в грубых заскорузлых пальцах чернозем задвигался как мех норки. Крестьянин посмотрел на агитатора:

— Вот скажи мне, товарищ Ильин, у меня, к примеру, две коровы, свинюшки, куры с гусями. Я жилы рву, пуп надрываю, землю, стало быть, обрабатываю, пшеницу рощу, отдам часть хозяину и сплю спокойно. И вот на кой ляд мне все раздавать дармоедам городским, да нашим деревенским лоботрясам, а?

— А работников ты нанимаешь?

— Как же без них? Конечно. Одному с сыновьями не справиться в сезон!

— А работники разве пуп не рвут? Разве лоботрясничают? Так почему они голытьбой живут, а ты их за гроши нанимаешь? А сломается молотилка у тебя, за деталями к кому пойдешь, к тому же рабочему. Скоро труд крестьянина облегчат машины с бензиновыми двигателями. Придется тебе, Игнат, на старость лет за книжки засесть, мануалы читать.

Подтянувшиеся солдаты засмеялись.

— Ох, и балобол ты! – Усмехнулся Игнат.

— Теперь ты мне скажи, а зачем ты с помещиком делишься? Его почему в дармоеды не заносишь?

— Дармоед еще тот! Так земля его вроде, закон на его стороне, жандармы! Попробуй не отдай!

— Таки и попробуй, чего боишься? Винтарь есть у тебя.

— То на фронте, а то дома. Вы, большевики, воду мутите, по домам всех распускаете, а как немец на плечах в избу войдет?

— Не войдет! На той стороне такой же брат рабочий с крестьянином в окопе гниет. Оно ему надо, на чужой земле на своего дядю пахать? Немецкие коммунисты сейчас тоже революцию готовят.

— Что, не могете, стало быть, без мужика? Царя–батюшку зачухонили, а остальных буржуев кишка тонка?

— Ты, солдат, свою кишку сначала измерь. Вместе нам надо быть, вместе новый мир строить! А царь, как символ мировой несправедливости, должен висеть в петле! И будет висеть! – Раскосые глаза остекленели.

Агитацию прервал рев фугаса. С немецкой стороны раздались пушечные залпы. Солдаты скатились в окопы, сжимая винтовки, с опаской глядели в небо. Рев нарастал. Взрывы доносились из далекого тыла.

— Пристреливаются что-ли?

Ильин поднялся, посмотрел на восток. В полутора верстах рвались снаряды, земля комьями взлетала вверх, зеленый дым застилал горизонт, медленно двигался на запад.

— Газами решили потравить, суки!

Ильин присел к товарищам.

— Вот тебе и немецкий рабочий – эвон как революцию начал делать!

Сильные руки в два движения приладили штык к «мосинке». Ильин сдвинул брови:

— Чем за даром помирать, покажем немчуре, как может воевать русский солдат.

Ильин пристегнул полы шинели к ремню, вскарабкался на бруствер.

— Братушки! За мной, в атаку!

Следом сразу из окопа выскочил Андрей. За ним, вздохнув, полез Игнатий.

— Куда, молодой, поперек батьки. – Клацнул затвором.

Разноголосое «Ура!» покатилось от русских окопов в сторону врага.