Аверс и реверс

— Сказала же — с родителями разругалась. Даже ноутбук свой не прихватила, а теперь вот демонстрирую им свою независимость.

Он будто подвис. То ли предложение слишком длинное, то ли он вспоминал значение слова «независимость». Но потом кивнул, принимая все разом. Я вмиг стала своей. Не-стипендиаткой. Ну и хорошо. Но не успела я расслабиться и вернуться к эссе, как развернулось совсем другое представление.

Стивенсон под дружный хохот двух своих собратьев ухватил за шкирку щуплого очкарика и тряхнул так, что с того очки слетели. Из последующего потока нецензурщины я смогла уловить суть: доходяга сделал Стивенсону какую-то работу, за которую преподаватель выставил меньший балл, чем рассчитывал заказчик. Вот как, значит, у них выглядит почти полное отсутствие конфликтов — стипендиаты за этих шимпанзе работают, и тем самым обеспечивают себе безопасность. Но иногда все немного выходит из-под контроля, но это ведь нечасто. Это элитности колледжа не особо вредит. Звучала история в таких выражениях, что даже такую простую мысль я поняла нескоро — к тому моменту хлюпик уже был пунцово-красным и не мог сдержать истеричных слез. Но потрясло не это: остальные стипендиаты, включая Ташу, медленно отходили в разные стороны, кое-кто уже успел прошмыгнуть в дверь. Именно это зрелище и заставило меня выкрикнуть:

— Отпусти!

Стивенсон посмотрел на меня и произнес неожиданно мягко:

— Не вмешивайся, котенок. Я ничего страшного ему не сделаю. Дерьмо должно знать свое место — я только ему объясню…

— Отпусти его!

Бугай немного нахмурился, но ко мне агрессии проявлять будто не хотел. И тогда его жертва заверещала со всей мочи:

— Да она сама на стипендии! Чешет вам тут!

Я просто не могла поверить. Что с ними со всеми не так? Это какая-то болезнь, связанная с гениальностью, или парнишка настолько перепугался, что готов сдать кого угодно, лишь бы от себя внимание отвлечь? Жертва! Безобразная в своей слабости, невыносимо жалкая жертва! Аж сплюнуть на пол захотелось от отвращения.

Однако своего он добился — Стивенсон выпустил очкарика и позволил сбежать. Полу мгновенно стала интереснее я. Шагнул ближе — и тогда я почувствовала себя на месте того задохлика. Испугалась! Ну, а что? На моем месте кто-то бы не испугался? Возможно, Стивенсон вовсе не собирался меня бить или хватать — он просто шагнул ближе, с любопытством разглядывая. Но страх не спрашивает разрешения, не ждет самой адекватной реакции. И точно так же, как его недавняя жертва, я перестала мыслить. Правда, меня, в отличие от очкарика, страх не парализует, наоборот, вынуждает действовать без малейшего анализа. Я схватила свой стул за спинку и — откуда только силы взялись? — швырнула в него. Попала в живот, не имею понятия, насколько болезненным был удар. Но создала заминку, даже его приятели были шокированы и не успели схватить меня.

Я рванула на выход, забыв обо всем на свете. Потом вовсе вылетела из здания — на улице еще светло и полно народу. Тут они меня не убьют. Согнулась пополам от нехватки воздуха. Что я наделала? Что я, черт меня возьми, наделала? Оглянулась на окна, нашла примерно, где располагался компьютерный класс. И словно по моей команде одна створка открылась и оттуда что-то полетело. Мои учебники. Мои разорванные в клочья учебники… Теперь мне придется идти в библиотеку и наверняка платить какой-то штраф. Боюсь, на этом проблемы только начинаются. И точно — уже через минуту в центральном выходе показалась злобно ухмыляющаяся компания. Стивенсон шел впереди — наверное, был самым умным из них, дорогу показывал. И улыбался шире приятелей. Что я наделала?

Резко выдохнула, выпрямилась. Но краем глаза заметила, что ко мне кто-то подходит. Дастин! И рядом с ним Кейн. Стивенсон остановился со звуком тормозящего автомобиля и изменил траекторию. Вся троица неожиданно свернула вправо и уверенно зашагала подальше от меня.

— Ты что, им сказала, что стипендиатка? — ровным голосом поинтересовался Дастин.

И брат ему ответил вместо меня:

— Да. Она об этом каждому первому трезвонит.

Закрыла глаза. Это какой-то кошмар. То есть и эти двое знают о проделках Стивенсона, говорят как само собой разумеющееся, но при этом ничего не делают! Но сейчас я нуждалась больше в получении информации, чем в выражении негодования:

— И что они мне сделают? Что они вообще обычно делают?

Кейн без особенного интереса пожал одним плечом. Дастин и на этот раз оказался более дружелюбным:

— Нам-то откуда знать, Лорен? Но если боишься, то можешь сказать, что ты со мной. С любым из нас. Поверят, потому что видели, как мы сразу же к тебе подошли. Возможно, и этого достаточно, чтобы тебя не захотели обижать. Не бойся.

И они оба направились мимо меня. Я спросила уже в спины:

— Кстати, а почему вы подошли?