Август

Сын Альбы Лонги, мира спаситель, о Август,
Доблестью ты превзошел дальних троянских прадедов;
Властвуй же, Август, на море, ибо суша тебе уж подвластна.
Для тебя натяну я свой лук, для тебя свой наполню колчан,
Ибо должен от страха свою ты избавить отчизну.
Помни, вера в тебя осенила корабль твой обетом народным!
Если нынче ее защитить не сумеешь,
Значит, Ромул ошибся, свое совершая гаданье,
Сидя здесь, на холме Палатинском,
Как посмели челны их приблизиться к этому брегу?
Стыд, о стыд, латиняне, вы видите в ваших волнах
Царским знаком украшенный парус!
Много весел у них, у них воинов многие сотни —
Не робей! даже море, и то негодует, на волнах их качая суда.
Приглядись, на носу кораблей
Ты увидишь кентавров и грубые камни —
Не путайся раскрашенных пугал из пустотелого гипса!
Знай, тогда побеждает врагов своих воин,
Когда бьется за правое дело.
Пробил час, слышишь, Август, снаряжай же свои корабли!
Нынче собственной лавром украшенной дланью
Стану юлиев флот направлять[273].

Разумеется, никто не верил, что Аполлон обращался к Августу с подобной речью, однако все поняли, что имел в виду поэт. Римская мысль искала символическое выражение сущности новой власти, и в числе одного из самых ярких символов использовала благословенный образ вождя, который вернулся из глубины веков, чтобы защитить и подтвердить римское могущество.

Алтарь мира

Едва ли не самым показательным примером самоопределения власти стал Алтарь мира. Решение о его возведении, принятое сенатом в 13 году, сопровождалось торжественной церемонией, в ходе которой священное пространство обнесли деревянной оградой, украшенной скульптурными бычьими головами и жертвенными сосудами — патерами. Впоследствии воспроизведенная в мраморе, эта ограда еще и сегодня окружает алтарь по прямоугольному периметру. Внутрь ограды ведут довольно широкие ворота, устроенные с обеих коротких сторон прямоугольника. На внутренней поверхности стенок можно видеть такие же бычьи головы и патеры, какие некогда красовались на деревянной ограде, только теперь они тоже изваяны из мрамора. Внешняя поверхность украшена барельефами, выдержанными в духе идеологии режима.

Через всю поверхность стен ограды проходит декоративная поперечная полоса, как бы делящая ее пополам. Нижняя часть заполнена орнаментальной вязью, в причудливых изгибах которой прячутся фигуры птиц, ящериц, ужей. Больше всего здесь лебедей. Лебедь считался птицей Аполлона, и здесь их присутствие напоминает зрителю, что Август пользовался покровительством этого бога и благодаря его вмешательству одержал победу в битве при Акциуме. В целом эта часть декора производит впечатление изобилия, которое, кажется, готово вырваться за грани стены, чтобы растечься по окружающему пространству.

Четыре свободных прямоугольника, оставшихся сбоку от ворот по обеим сторонам ограды, заполняют картины, выполненные каждая на свой сюжет и в своем стиле, но объединенные внутренней связью. На первой Эней приносит в жертву Пенатам свинью с тридцатью поросятами, появление которой возвестило ему, что он наконец достиг земли обетованной. Картина, занимавшая пространство по другую сторону ворот, сохранилась очень плохо, но все же можно догадаться, что она изображала Луперкал, где волчица вскормила Ромула и Рема.

Картины, обрамляющие ворота с противоположной стороны ограды, выдержаны в символическом духе. Одна из них изображает пышногрудую женщину, держащую на коленях двух младенцев. Справа и слева от нее видны еще две женские фигуры — одна сидит на лебеде, вторая — на морском чудище. Аллегорический смысл картины очевиден: женщины олицетворяют землю, воздух и море, но земля-кормилица, помимо того, символизирует Италию, мать и защитницу своих детей. К сожалению, последняя, четвертая картина почти не сохранилась, и сегодня трудно сказать, что она изображала. Мы можем лишь предположить, что здесь была представлена богиня Рома в окружении фигур, символизирующих победоносные войны и воцарившийся после них мир.