Август, 1956 год. Кризис в Северной Корее

При этом надо отметить, что фракции существовали именно в руководстве партии и государства, то есть в Центральном Комитете, в аппарате Кабинета Министров, среди армейского командования. Они являлись образованием правящей верхушки, и численность каждой из них измерялась лишь сотнями человек (130–140 человек в «партизанской фракции», около 150–200 — в советской, около 500 — в яньаньской)[6]. Основная масса членов партии, численность которой на 1957 г. достигла миллиона, в эти группировки не входила: рядовые члены и кадровые работники низшего звена были местными корейцами, которые до 1945 г. никакого отношения к коммунистическому движению не имели. Однако в руководящих органах партии и государства, в первую очередь в ЦК, военном командовании и руководстве провинциальных парторганизаций практически все заметные посты в середине 1950-х гг. занимались ветеранами коммунистического движения, которые непременно принадлежали к одной из четырех группировок.

Среди четырех фракций в первые дни освобождения наиболее активно проявила себя «внутренняя» (или «подпольная») группировка. Она состояла из бывших коммунистов-подпольщиков, действовавших до 1945 г. на территории собственно Кореи. Эти люди были похожи на советских «большевиков старой гвардии» или же на восточноевропейских «старых подпольщиков», то есть тех коммунистов Восточной Европы, которые в годы войны действовали непосредственно на оккупированной территории. Пронесенная через всю жизнь верность коммунистическим идеям сочеталась у этих людей с высоким интеллектуальным уровнем и образованностью — в своем большинстве они стали марксистами в двадцатые годы, обучаясь в японских университетах (вузов в самой Корее тогда почти не было), а для того, чтобы попасть в такой университет, требовались незаурядные способности.

Коммунистические группы продолжали действовать в Корее и после того, как в 1928 г. коммунистическая партия была распущена Коминтерном. В августе 1945 г., когда внезапное поражение Японии и ее формальная капитуляция создали в стране политический вакуум, левые лидеры воспользовались ситуацией и, собравшись в Сеуле, немедленно объявили о воссоздании Коммунистической партии Кореи. Наиболее заметной фигурой этих корейских коммунистов был Пак Хон-ён («Пак Хен Ен» в советской печати тех лет), впоследствии приобретший едва ли не легендарный статус среди корейских левых. В 1945 г. Пак стал лидером возрожденной партии. С октября 1945 г. и до конца весны 1946 г., свое подчинение сеульскому ЦК во главе с Пак Хон-ёном формально признавали даже коммунистические организации «советской зоны оккупации». Только к концу весны 1946 г. коммунисты северной части страны при поддержке советских военных властей создали независимую Коммунистическую партию Северной Кореи, которая продолжала тесно взаимодействовать с Коммунистической партией Южной Кореи, но ей формально не подчинялась. Несколько месяцев спустя, после объединения с Новой Народной партией, речь о которой пойдет ниже, Коммунистическая партия была переименована в Трудовую партию Северной Кореи.

Изначально в этой партии состояло не слишком много членов внутренней группировки, так как до 1945 г. лишь немногие из коммунистов-подпольщиков действовали на Севере. В первые годы после освобождения основной ареной их деятельности по-прежнему оставался Сеул, где они действовали в составе Коммунистической партии Южной Кореи (с конца 1946 г. — Трудовая партия Южной Кореи). На протяжении 1945–1948 гг. партия эта быстро росла и, несмотря на постоянные преследования со стороны американских оккупационных властей и проамериканских правых группировок, представляла собой внушительную политическую силу. К 1948 г. Трудовая партия Южной Кореи, к тому времени находящаяся в подполье, начала партизанскую войну против сеульского режима. К тому времени ряды внутренней группировки пополнились: наряду с небольшим числом ветеранов-коммунистов, которые были связаны с левым движением еще до освобождения, в нее влились и представители нового поколения. Эти люди вступили в партию в 1945–1950 гг., и за спиной у них, как правило, был опыт подпольной или партизанской борьбы на Юге в годы, предшествовавшие Корейской войне. Эта южнокорейская молодежь тем не менее была тесно связана с ветеранами сеульского подполья, и в целом воспринималась как органичная составная часть группировки.

С течением времени репрессии правительства Ли Сын-мана и американской оккупационной администрации вынудили многих коммунистических лидеров перебраться на Север. В итоге, в 1949 г.

Трудовые партии Севера и Юга официально объединились в единую Трудовую партию Кореи (далее — ТПК) и бывшие подпольщики вошли в состав ее руководства.