Август, 1956 год. Кризис в Северной Корее

Ё Чон — один из сторонников яньаньской фракции, сумевший впоследствии бежать в Китай, вспоминал: «1958 и 1959 гг. были бесконечным кошмаром и для меня, и для всего народа. День заднем люди жили как в страшном сне»[369]. Понятно, что похожим образом можно описать чувства большинства советских партийных кадров в разгар сталинских репрессий или же чувства китайской партийно-государственной элиты во время «культурной революции». Даже если упоминание «всего народа» в данном контексте и было некоторым преувеличением, представители элиты — партработники, генералитет, интеллигенция и вообще люди с «сомнительными связями» и «сомнительным прошлым» имели все основания, чтобы воспринимать сложившуюся ситуацию именно таким образом.

Из-за специфики доступных на настоящий момент источников мы лучше осведомлены о чистках среди партийных лидеров, чем о массовом терроре. Однако имеющиеся данные свидетельствуют, что к концу 1950-х гг. массовый террор тоже усилился и достиг беспрецедентных масштабов. Недавно обнаруженные материалы впервые предоставляют нам сведения о масштабах репрессий. В феврале 1960 г. Пан Хак-се, министр внутренних дел КНДР, сообщил советскому дипломату, что в ходе кампании с октября 1958 по май 1959 г. северокорейские спецслужбы «разоблачили» приблизительно 100 000 «враждебных и реакционных элементов». Чтобы в полной мере оценить масштаб этой статистики, надо вспомнить, что число врагов, «раскрытых» северокорейскими спецслужбами в период с 1945 (или 1948 г. — текст можно понимать двояко) по 1958 г., тоже составило 100 000 человек![370] Иными словами, всего за девять-десять месяцев 1958–1959 гг. преследованиям по политическим мотивам подверглось больше людей, чем за первые десять или даже тринадцать лет северокорейской истории. Цифра окажется еще более впечатляющей, если мы вспомним, что в 1945–1958 гг. в Северной Корее общество отнюдь не было демократическим, что это были годы «зависимого сталинизма». Кроме того, это десятилетие было отмечено кровавой войной, когда особо жесткие меры безопасности были необходимы. И тем не менее эти бурные годы оказались менее жестокими, чем конец 1950-х гг. Пан Хак-се сказал своему собеседнику, что только малое число судебных процессов завершалось казнями, а большинство «реакционных элементов» приговаривались к «перевоспитанию». Однако несложно догадаться, что подобное «перевоспитание» на практике означало отправку в лагеря. Не случайно, именно эти годы стали временем, когда была создана современная северокорейская система лагерей — в более ранние времена просто не существовало необходимости в том, чтобы размещать такое количество политических преступников. Опять-таки не исключено, что на проведение данной кампании существенное влияние оказали события в Китае, где также начались широкомасштабные преследования «правых».

На этом фоне 27 августа 1957 г. состоялись первые послевоенные выборы в Верховное Народное Собрание КНДР. Сами по себе эти выборы не имели практического значения, поскольку проводились они по испытанной сталинистской схеме «один кандидат на одно место». К тому же в Северной Корее тогда использовалась система двух урн — отдельно для бюллетеней «за» и «против» официальных кандидатов: если избиратель был настолько храбр (или наивен), чтобы решиться голосовать против правительственного кандидата, и направлялся к предназначенной для этого урне под бдительным взором местных кадров, то он сразу попадал в черный список. Результат был предсказуемым — 99,92 % (начиная с последующих выборов 1962 г. Ким Ир Сен ввел и вовсе уникальную традицию: в КНДР стали официально утверждать, что в очередных выборах приняло участие 100,0 % зарегистрированных избирателей, и при этом 100,0 % из них проголосовало за правительственных кандидатов!). Хотя выборы были явным фарсом, а «выборные» учреждения — политически беспомощными, сам факт их проведения имел символическое значение. Это были первые выборы с 1948 г., и их проведением руководство КНДР стремилось продемонстрировать, что оно пользуется поддержкой населения. Ким Ир Сен с гордостью провозгласил в своем выступлении 27 ноября 1957 г.: «Иностранные гости, недавно посетившие нашу страну, были удивлены, что в нашей стране проведены выборы, в то время как кое-где (в Венгрии. — А. JI.) происходит антиправительственное восстание и ситуация принимает серьезный оборот».