Август 1991. Где была армия

И вдруг… из каких-то тайных закоулков нас захлестнул национализм. И этому способствовал сам Горбачев. Он поучал, указывал, менторствовал и всегда уходил от ответственности. Мне приходят на память слова Льва Толстого: «Ужасен тип людей, хотящих быть всегда правыми. Они готовы осудить невинных, святых, самого Бога, только быть правыми».

В декабре 1986 года состоялось заседание Политбюро, на котором приняли решение освободить Д. А. Кунаева от работы в связи с уходом на пенсию. Динмухамеда Ахмедовича не пригласили даже на заседание Политбюро. А 16 декабря собрали Пленум ЦК Компартии Казахстана, на котором секретарь ЦК КПСС Г. Л. Разумовский предложил избрать Первым секретарем Г. В. Колбина, до этого работавшего секретарем Ульяновского обкома КПСС.

Это назначение вызвало в республике непонимание. Если в Бюро ЦК Компартии Казахстана, по мнению Горбачева, и были малоопытные товарищи, то в республике 19 областей, следовательно, 19 секретарей обкомов, аппарат Совета Министров, Президиум Верховного Совета Республики «малоопытные». Выходит, Политбюро никому не доверяет?

До избрания Первым секретарем обкома в Ульяновской области Г. В. Колбин был вторым секретарем в Грузии и даже изучал грузинский язык. Я не исключаю, возможно, он согласился на высокую должность Первого секретаря ЦК Компартии Казахстана, чтобы изучить еще и казахский язык. Но казахи этого не оценили и 17 декабря вышли на центральную площадь. Потребовали разъяснить решение прошедшего Пленума ЦК.

В разговоре с Кунаевым Горбачев пообещал: «Мы разберемся и наведем порядок». И 17 декабря началось избиение молодежи, многих студентов исключили из институтов, бросили за решетку. Так Горбачев демонстрировал возможности демократии…

И что же дальше? У Горбачева появилась страсть перетасовывать партийные кадры. Первым, на ком он отыгрался, был Григорий Романов. Он составлял серьезную конкуренцию Горбачеву. И когда на Политбюро обсуждали, кому быть генсеком, ни Щербицкого, ни Романова на заседание не пригласили, да и о Кунаеве вспомнили в последнюю минуту.

Г. В. Романов долгое время возглавлял ленинградскую партийную организацию. В 1973 году, по предложению Брежнева, его ввели в состав Политбюро. Заполучив власть, Горбачев поспешно спровадил Романова на пенсию. Затем Горбачев под предлогом обновления кадров расстался с Тихоновым и Алиевым и, наконец, подобрался к Николаю Ивановичу Рыжкову. За мужество, проявленное при ликвидации последствий землетрясения в Армении, Рыжкова назвали «Человеком года». Какой прекрасный повод учинить расправу, смести с дороги. Еще, чего доброго, выберут генсеком. Надо принять превентивные меры, убрать Рыжкова.

Председателя Совмина подвергли несправедливой критике, и вскоре Совет Министров урезали в правах, а Политбюро сформировали по национальному признаку.

Запылали Карабах, Сумгаит, Фергана, Ош, Узген, Осетия, Чечня, Приднестровье— Горбачев подрастерялся. Проблемы необходимо было решать, но они не решались.

В Америке на встрече, организованной Билингтоном, директором Национальной библиотеки Конгресса США, Горбачев признался: значимость национальных проблем он оценил только осенью 90-го года. Это, мягко говоря, неправда. На Политбюро национальные проблемы рассматривались частенько. Вспыхнул крымско-татарский конфликт— создали комиссию под руководством А. А. Громыко. Произошла трагедия в Фергане — председателем комиссии назначили Н. И. Рыжкова.

…Многие писаки утверждали, мол, у Горбачева гибкий ум, он отличается оригинальностью мысли. После смерти Черненко злые языки гадали, с чего Горбачев начнет: «Сажать или сеять?» Ошиблись. Он начал дрейфовать, подгоняемый чужими мыслями. Кто-то из помощников посоветовал ему почаще беседовать с народом, это было горе для русского языка. В интеллигентных семьях родители затыкали детям уши. Околесицу нес человек с университетским образованием. Чем он занимался в университете? Стучал на товарищей?..

В своей книге «Мой выбор» вы рассказываете об отношениях с Генеральным секретарем: «В условиях «феодальной» вертикальности мне не оставалось ничего другого, как играть по правилам системы. А именно — добиваться поддержки сюзерена. И я получил ее. Было бы нечестно утверждать, что поддержку я получил лишь благодаря славословию в адрес Брежнева. Гроссмейстеров лести у него хватало и без меня».

Ах, как скромничает Эдуард Амвросиевич. Да неужто запамятовал, как сотрясал воздух Дворца съездов во время работы съездов партии слащавыми панегириками?